Подумав, я понял вот что. Деление на своих и чужих много
серьёзнее чем кажется. Я воспринимал "своими" людей вроде Пушкина,
образованную Россию, а внешний вид - так, маскировка. Переодеться и
такой же как они, всех делов. Но меня воспринимали своим как раз
крестьяне, а "благородий" - нет. И каким бы я не был, для них я
свой больше любого барина, самого распрекрасного. Нет, разумом я
это знал, но не прочувствовал сразу. И барин для крестьянина -
чужой, значит опасен и полон пороков.
Получение мной вольной грамоты, имело своим следствием решение
вопроса о будущем Прохора. Купить его было нельзя, ни крестьяне, ни
купцы не имели права владеть крепостными. Попасть в ряды
дворянства, после чего уже выкупить нужных людей у Пушкина,
казалось самым логичным. По итогу встречи с государем, вступление в
ряды славного благородного сословия откладывалось, и я не понимал
на сколько. Следовало исходить из того, что насовсем. Или на годы.
Хотя, царь мог отложить всего на месяц-другой, и пожаловать за
некую службу. Смешно, но я поторопился отбросить план "Демидов",
вполне возможно, что государь сам мыслил в сходном направлении,
только по-своему. В стремлении подражать Петру вполне вписывалась
идея покровительства "талантливому мужику", если тот действительно
докажет способности. Помочь ему разбогатеть и получить заодно
карманного Креза, готового выкладывать крупные суммы тогда, когда
неудобно беспокоить казну. Свои личные деньги у Романовых были
серьёзные, но и расходы там огромны. Дворцы, штаты, балы,
праздники, обязательные подарки, приданное царевнам, содержание
братьев и сестёр, дядюшка и тетушек, как расписал Павел Петрович,
покупка новых земель и драгоценностей, помощь вечно нуждающимся
офицерам, да мало ли чего. Вынуть из своего кармана миллион
государь мог в любой момент. И два мог. И пять, но уже со скрипом.
А что если не из своего?
- Ну так что, Прошка, пойдёшь ко мне на службу?
- Ежели барин дозволит, отчего не пойти.
- Дозволит. По сути ничего для тебя не изменится. Делами
Сергеевича как и прежде буду я заниматься, а значит и ты. Но раз я
человек теперь вольный, то положено тебе жалование. Сколько
хочешь?
- Мне и так всего довольно, хозяин.
- Вот глупость сказал. Довольно ему. А оброки за тебя кто
платить будет? То я вносил, а теперь?