Нащокин по-хозяйски обошёл комнату, любуюсь убранством.
- Ты надолго в столицу? - Пушкин чувствовал в себе то, что стал
особенно остро чувствовать при виде Нащокина с момента своей
женитьбы. Павел Воинович был знаком ему с Лицея, где учился в
Благородном пансионе, созданном для тех, кому требовалось догонять
лицеистов в познаниях. Увы, но "страстная и необузданная натура",
как было прямо указано в характеристикие, мешала Павлу проявлять
усидчивость. Близкой дружбы между ними тогда не было, но с годами,
по мере того как жизнь все дальше уводила Александра от бесшабашной
юности, Нащокин нравился ему всё больше. Тот, казалось, совершенно
не замечал перемен, даруемых человеку с годами, оставаясь все тем
же парнем. Немудрено, что давние приятели и себя чувствовали моложе
в его присутствии.
Мать Павла, отчаявшись увидеть в сыне хоть какие-то проблески
благоразумия, оставила того без наследства. Сама она происходила из
Нелидовых, и Пушкин, знавший как и прочие, что именно означает эта
фамилия, собрался было защищать Клеопатру Петровну от вероятных
упрёков сына, но тот и глазом не моргнул. Добыл где-то рясу
католического монаха, пришил к ней белую ленту с надписью
Desdichado, означавшую "Лишённый наследства", подсмотренную в
романе "Айвенго", которым все тогда зачитывались, да так и
расхаживал сорок дней.
Растратив почти всё что оставалось, Павел вздумал поправить дела
алхимией, к чему активно подговаривал Пушкина. Последние деньги
ушли на покупку секрета философского камня у цыган, и дело было
верное, но где-то закралась ошибка, так что он не преуспел.
Отложив химию в сторону, Нащокин решил стать карточным шулером,
как наиболее благородным из наименее благородных дел. Неизвестно,
как сложилось бы дело, не вздумай он обратиться "за наукой" к
Толстому Американцу. Тот согласился преподать несколько уроков и
повёл Павла в тир. Толстой выбил десять мишеней в яблочко с
двадцати шагов, предложив ученику повторить. Павел возразил, что
стреляет средне, сколько бы не пытался, потому повторить не
сумеет.
- Жаль, - отвечал невозмутимо Толстой, - но это непременное
условие для достижения достойного результата в интересующем вас
деле, друг мой. Поверьте моему опыту. Весь секрет и того и другого
заключён в том, что рука не должна дрожать.