Местных полегло тоже немало, главным образом от действий солдат,
безжалостно подавивших все беспорядки в течении ночи. Кололи и
стреляли всех кто не свой, без церемоний. Но это тоже не прошло
цензуру, в газетах писали иное, как государь-император лично во
главе солдат передвигался по улицам охваченными беспорядками, без
оружия и с какой-то иконой в руках, отчего все беспорядки
немедленно прекращались. Добрые люди, находящиеся в горе и
расстройстве от ложной вести гибели царя, становились на колени,
молились, стали хвалу небесам и тут же возвращались к своим
делам.
Менее добрые люди, и к их числу относились мои ребята, активно
покупали и продавали краденое. Здесь кто успел, тот и съел.
Интереснее всего было то, что самыми лучшими, то есть самыми
платежеспособными покупателями оказались англичане. Император
приказал вернуть им все до последней пуговицы, издал указ и
подкрепил полицейских воинскими командами, но.... Англичане не
пожелали получать свое в испорченном виде. Не всё, но многие вещи
были им дороги, и их выкупали за настоящую цену. Откуда только
нашлось столько денег у выживших из разореного и разгромленного
района? Судачили, будто царь негодовал и хотел ужесточить наказание
за подобные "обратные продажи", но нашлись те, кто сумел
отговорить. Насилия и без того было много. Один из знакомых богатых
крепостных шепнул, будто сам император и выделил крупные суммы
золотом для англичан. Не знаю, может и правда. Ему, государю,
сейчас и так не просто.
Купцы, особенно староверы, и богатые крестьяне скупали имущество
оптом, то есть оценивая на глаз возы с каким попало барахлом.
Прибыль достигала двухсот процентов за первые два-три дня, затем
поменьше. Ограбили не только англичан, разумеется, и торг шёл
довольно бодро. Такой вот комендантский час. Власти смотрели сквозь
пальцы, готовые наблюдать что угодно из нормальной человеческой
деятельности вместо тех ужасов озверения.
Часть моих лавок тоже пострадала, но на подобную мелочь можно
было не обращать внимания. Прибыль с лавок Апраксиного Двора, где
мы и проворачивали торговлю краденым, казалась даже неприличной. И
не потому, что получена с чужого несчастья.
- Славно вышло, хозяин. - довольный Прошка потирал руки, когда я
подводил промежуточные итоги. Парень он был уникальный,
испытывающий подлинное наслаждение от самого процесса торговли.