- Изволь. Но зачем?
- Чтобы не огорчать добрую барыню, зачем же ещё?
- Хитришь, Степан.
- Ничуть, Александр Сергеевич. Планы у меня на Полотняный завод
Гончаровых, большие планы. Вот если бы Наталья Николаевна
подсобила, словечко замолвила ..
- Бесполезно, - разочаровано скривился Пушкин, - дед её
ненасытная прорва. Всё в себя берет, да на любовниц своих.
- Он не вечен.
- Может ты и прав. Пусть. Но как ты собираешься покупать этих
своих крестьян? Ты ведь не дворянин. Надеешься, что государь
пожалует?
- На государя надейся, а сам не плохой, - равнодушно пожал я
плечами, - не пожалует, так сам справлюсь. Сдам экзамен.
- Ты?! В чиновники?
- Отчего нет, Александр Сергеевич? Неужто не сдюжу? Ведь
простенький колежский регистратор уже личное дворянство даёт.
Работать в присутствии не собираюсь, конечно. Пусть другие
работают. Жалование низкое, помощи всегда рады.
- Хитро. Надо тебе поаккуратнее все-таки быть, не позорить
фамилию Баринов. Тогда нам остаётся ждать, Степан сын Афанасиевич.
Вот государь чего скажет, после и сделаем. Видно станет, выкупать
тебе своих проныр сразу, или экзамен сдавать.
На том и порешили. Наталья Николаевна, как я и ожидал, была
весьма недовольна изменением моего положения. Такую даму стихами не
пронять. Даже бросила на мужа несколько многозначительных взглядов.
Подношение, впрочем, взяла. Тысяча золотых империалов! Сорок, а то
и сорок пять тысяч на ассигнации. Три четверти пуда в мешочке.
Ничего - уволокла, даже слуг не просила помочь. Я мог поднести и
бумажками, но эта дочь Евы не признавала никаких денег кроме
золота, о чем любила повторять. Вот пусть и носит.
Знала бы она откуда эти деньги... конфликт с Англией был всё ещё
далёк от завершения, хоть обе стороны и удержались от войны. Обе,
потому что наше посольство в Лондоне подверглось разгрому
разъяренной толпы в тот самый день, когда в Петербурге покушались
на императора. Погибли посол и его жена. Последняя как-то особенно
нехорошо, судя по слухам. Взаимных претензий у сторон нашлось
немало, быть может это и помогло начать разрешать ситуацию.
Количество погибших англичан всё уменьшалось, в первые дни говорили
о почти тысяче погибших, газеты писали о сотнях, но вдруг
замолчали. Итоговым подсчётом набралось всего двадцать девять
жертв, изрядно меня подивив, ибо я наблюдал малую часть похорон и
там было свыше сотни покойников.