Определённые надежды у тамошнего истеблишмента оставались лишь
на идущие на помощь части армии генерала Гранта, показавшего себя
умелым военачальником, не чета Мак-Дауэллу, Мак-Клеллану и прочим.
Но надежды – это одно, а реальность порой оборачивается чем-то
совершенно иным.
Борегар не двинулся на Вашингтон, к которому стягивали все
резервы и вообще части, не жизненно необходимые на других
территориях страны. Он, отправив часть своей армии обратно – с
ранеными, пленными и трофеями – рванулся к Гаррисбергу, этому
важнейшему железнодорожному узлу. Добравшись же туда, устроил
абсолютный хаос, уничтожая всё, связанное с железнодорожными путями
и просто с промышленностью. Знающие люди не сомневались, столь
серьёзное разрушение железнодорожного сообщения сделает доставку
важных грузов с востока на запад более медленной, что в условиях
ведущейся изнурительной войны являлось тяжёлым ударом… очередным из
них.
Уничтожив всё, до чего дотянулись руки, и на что хватило
имеющейся взрывчатки, части Борегара отступили, причём избегая
каких-либо попыток продолжить активные действия. Казалось, что
наступление не входило в его планы.
Так и оказалось. В наступление перешла не Потомакская армия
Борегара, а Теннесийская Джексона. Помилуй бог, чего ей было не
перейти, если большая часть армии Гранта снялась с позиций и
двинулась на выручку столице? Теперь всем было понятно, что в самом
скором времени под контроль Конфедерации перейдет не только отбитая
было Грантом территория Кентукки, но и та часть штата, которая
ранее поддержала федеральное правительство.
Стоило ли удивляться тому, что многие из власть имущих и
финансовых воротил – особенно причастных к поддержке как собственно
Линкольна, так и аболиционистских движений – всерьез задумались о
скорейшей продаже имущества и эмиграции куда-нибудь в Европу. Явный
признак неверия самой верхушки США в то, что удастся выиграть ту
войну. А неверие верхушки и её действия никогда не оставались
незамеченными теми, кто находится на более низких ступенях
иерархии. Вот-вот могла начаться всеобщая паника, способная
поставить жирный крест на самих США.
Вот в такой тревожной и грозящей окончательно выйти из-под
контроля обстановке президент Авраам Линкольн принимал посла
Великобритании, виконта Ричарда Бикертона Лайонса. Причём встреча
состоялась по инициативе посла, настаивавшего на скорейшем её
проведении.