США, Вашингтон, май 1862 года
Итоги сражения при Геттисберге произвели в Вашингтоне эффект
разорвавшейся бомбы. И это было заметно везде: на улицах, в богатых
домах, в Капитолии и даже в Белом доме. Страх! Именно он незримой
вуалью накрыл город и не собирался развеиваться без веской на то
причины.
Янки определённо было чего бояться! Полный разгром армии
Мак-Клеллана при Геттисберге вызвал у вашингтонцев чувства,
сравнимые с теми, что обуревали их после поражения при Булл-Ране.
Но теперь всё обстояло куда хуже. Хотя бы потому, что Булл-Ран был
в самом начале войны, первым по-настоящему крупным сражением, в
котором возможно всякое. Сразу вспоминалась и неспособность
командования конфедератов грамотно воспользоваться плодами той
победы, она тоже переломила упаднические настроения в готовность
продолжать войну. Зато в настоящее время…
Теперь разгром при Геттисберге при всём на то желании нельзя
было выдать за случай, за единичную неудачу. С треском проигранное
янкесами сражение оказалось лишь жирной чертой под теми проблемами,
которые обрушились на США гораздо раньше. Потеря Калифорнии,
восстание мормонов, и выход их из состава США с образованием
собственного и уже признанного Конфедерацией государства Дезерет.
Остановленная на полпути армия генерала Гранта опять же. И, в
завершение всего, этот самый Геттисберг, где, подгоняемый приказами
из Белого дома, командующий Потомакской армией Мак-Клеллан
попытался остановить и, пользуясь превосходством в численности,
разгромить Потомакскую же армию генерала Борегара. Известного
полководца, одержавшего победу при Булл-Ране, но которому не дали
ею воспользоваться.
Результат? Более двадцати тысяч убитых, свыше десяти тысяч в
плену. От более чем пятидесятитысячной армии остались ошмётки, к
тому же в большинстве своём лишившиеся боевого духа. Эти остатки
армии только и могли отступить ближе к столице и начать оборудовать
позиции в надежде, что им удастся остановить наступление
конфедератов на Вашингтон. А правительство и лично президент
Линкольн готовились в любой момент сняться с насиженных мест и
переместиться в Филадельфию. Почему туда? Не столь наглядно, как
Нью-Йорк, где под боком пароходы, в том числе и довольно
скоростные. Некоторые из власть имущих обладали очень хорошо
развитым инстинктом самосохранения, а значит, чувствовали, когда
начинает пахнуть палёным и пора собирать манатки.
