— Лейтенант проводит. Он выздоравливающий, с наградами и
документами, ежели что – отмажется.
— Ну, разве что… – водила вздохнул. – Пусть лезут в кузов,
только не особо высовываются. Я на станции загружусь, могу обратно
товарища лейтенанта доставить.
— Золотой ты человек, выручил! – Митрич повернулся: – Как,
товарищ лейтенант, рискнете лечебную дисциплину нарушить?
— Вот ты черт старый, – шепотом зарычал Олег. – Понятно, поеду.
Только ты бы сначала мне сказал, а не готовым фактом в нос
тыкал.
— Так не было в тебе сомнений, – распоясанный Митрич ловко
перебрался через кювет. – Подъем, пилигримша!
Прямо кино ему какое-то историческое, а не заведомое нарушение
дисциплины.
Ехали, вот прямо как сейчас. Только очень странно тогда себя
чувствовал лейтенант Терсков – в первый раз спала у него на руках
девушка, пусть и маленькая совсем, одни косточки да бушлат с
телогрейкой, но странно-то как.
Вроде за минуты тогда докатили. Пришлось будить:
— Приехали. Сиди пока, я сейчас разведаю.
Пассажирка свернулась клубочком, взгляд вовсе больной. Понятно,
все тело ломит и ноги не держат.
Разведывать особо не пришлось – на станции всё оказалось
налажено, пусть и без излишеств. Куда идти сказали, санпропускник
имеется, а дальше отправят, как только случится гражданский
эшелон.
Олег вернулся снимать пассажирку. Оказалось, сама с машины
сползла, на штабеле шпал притулилась, мешок рядом наготове.
Самостоятельная, куда там. Просопела:
— Шофер под погрузку уехал. Обещал сюда завернуть, тебя
забрать.
— Вот и хорошо. Ничего, сейчас передохнешь, в себя придешь. На
пункте питания как раз кашу доваривают, хлеб привезли. Может, и
помыться успеешь.
— Спасибо. Я вернусь.
— Куда?
— На фронт, понятно. Немцы такие суки, вот ты даже не
знаешь….
— Ой, ты для начала в себя приди, окрепни. А дело-то
найдется.
Так и расстались. Пассажирка пошаркала в тепло шумного
санпропускника, а Олег рысью поспешил обратно к шпалам – упустишь
машину, тогда добирайся как знаешь, да еще с патрулем
объясняйся.
Патруль маячил у станции, с ним обошлось, а машина, груженная
пахучими бочками, подкатила как по заказу.
— Давайте в кабину, товарищ лейтенант, в кузове совсем
позапачкаетесь.
Поехали обратно, по пути шофер рассказывал, как наши брали
Инстенбург[2], довольно интересно привирал. Олег слушал,
покряхтывал – тыловая часть организма поездки не одобрила, о себе
напомнила.