Лейтенант Терсков придержал:
— Давай без суеты. Сейчас дед вернется.
— Какой дед? Зачем?
— Ну, боец со мной был. Он опытный, подскажет чего. Посиди пока,
отдохни, тут хоть сухо.
Сидели, молчали. Девочку Олю неудержимо тянуло в сон, тяжелела,
привалившись к теплому лейтенантском боку, тут же вздрагивала,
просыпалась. Вот жизнь у человечка, это вам не в санвзводе сытно
отлеживаться.
На тропинке показался Митрич, с «сидором» за плечами и ватником
под мышкой.
— Дремаете? Это правильно. Давай-ка…
Действовал дед решительно. То, что странник странницей оказался,
его ни капли не смущало. Снял с девчонки просторный бушлат, натянул
поверх серого платья телогрейку:
— Не новая, но без насекомого населения, прожарили на совесть. А
«макинтош» давай поверх, лишним не будет. В вещмешке хлеб, сахара
чуток. Консервы легкой на кухне нет, сейчас не снабжают, сосиски
копченые нашлись, а может, сардельки – кто их, германские,
разберет. Чай грузинский подвернулся, пачка. Сама не заваришь,
сменяешь на что. Только разом всё не жри.
— Что ж я… я знаю. Спасибо, – из глаз девчонки покатились слезы,
держала «сидор», и тот казался размером чуть ли не с нее саму,
худющую даже во всех одежках.
— Сопли придержи, попозже распустишь, – распорядился Митрич. –
Сейчас машину поймаем, довезет тебя до того Шеллена.
— Не возьмут. Я гражданская. Приказ у них, – пробормотала,
утирая щеки Оля. – Идти мне надо.
— Приказ – это обязательно. Как же без приказа. Без приказа
только в экстренных случаях, – забубнил дед. – Вот и лейтенант это
знает. Иди сюда, товарищ Терсков.
— Нужно посадить. Непременно нужно, – прошептал дед, отодвинув
лейтенанта от странницы. – А то вообще не дойдет, помрет в канаве.
Слабая она.
— Понятное дело. Только не возьмут ее.
— Возьмут. У меня пропуск есть, – Митрич похлопал себя по
оттопыривающейся пазухе. – Если что, поможешь. Ты же офицер,
Терсков, так? Причем боевой, так?
Выбирал, какую из машин останавливать, лично дед, по известному
только ему принципу. Но остановился первый же грузовик, которому
просигналили – показанный с обочины «пропуск» подействовал.
— Сержант, подсоби. Землячку встретили, из неволи идет. Ей бы
только до Шеллена. С нас вот – ром стопроцентный.
Водитель глянул на бутылку и жалобно сказал:
— Что я, не понимаю? Землячка святое дело. Как не помочь? Но
подсаживать гражданских строго запрещено. Дело подсудное, вы же
сами понимаете. Мне и самому в Шеллен, а там проверка уж точно
будет.