— Может, и так. Вот поймают особисты какого фрицевского
адмирала, получат ордена. И прикрытию тоже чего-то перепадет, пусть
и поменьше. Только я не для того на фронт шел, чтоб всяких
гитлеровских колчаков поштучно ловить.
— Мы же не напрашивались. Откомандированы, приказ есть приказ, –
напомнил рассудительный Тищенко.
— Боже ж ты мой, я виню кого, что ли? – поморщился Митрич. –
Просто криво оно идет.
— Опять про гаданье, что ли? – пробормотал Олег. – Ну что ты его
в голове держишь? Суеверие же, честное слово, откровенное отсталое
суеверие.
— Может, и так. Я, товарищ лейтенант, и сам человек возрастной,
отсталый, мне перевоспитываться поздно, – пробубнил Митрич. – Пойду
лучше подмету – у дверей опять натоптано, копыта им лень вытереть,
меринам тупым.
Дед пошел к дверям казармы, танкисты смотрели вслед.
— Чего за гадание? – осторожно поинтересовался мехвод.
— Говорю же – суеверие, – вздохнул Олег. – Ладно, сейчас гляну,
что там у дверей набезобразили. За телефоном пригляди.
Митрич затирал влажные следы аккуратной немецкой шваброй,
которую бойцы успели порядком изгваздать – на задавленную крысу
стала похожа.
— Чего обиделся? – спросил Олег. – Я же честно говорю: всякие
предсказания и пророчества – они же просто обман сознания. Ты же
человек опытный, повидавший, должен сам понимать.
— Ничего я не обиделся. И понимаю, – дед широко шваркнул
шваброй. – Только и ты встречно подумай. Вот сидит человек
повидавший и верит, а ты не особо знаешь суть случая, а голосуешь
заведомым недоверием. Может, смысл какой в моей вере есть, а?
— Может и есть. Я же не в смысле категоричности, просто свою
точку зрения сказал. Ну как возможно – заранее знать, как оно
случится и человека на судьбу настраивать?
— Мне искренне то сказали. Как виделось. Врать человеку смысла
не было. Так чего мне вдруг не верить, а?
— Ладно, я же не знаю детали. Может и так. Раз человек такой
хороший сказал, пусть. Но сейчас ты в моем экипаже, и задача у нас
общая: Гитлера добить и вернуться домой. Жи-вы-ми! Поскольку есть
еще у нас дома дела.
Митрич оперся на швабру и тяжело спросил:
— А я, стало быть, вас в смерть тяну? Не, не угадал, лейтенант.
Судьба мне нагадана, вы то тут причем. Не сомневайся, снаряд всегда
в стволе будет. Не подведу. Но возвращаться мне некуда.
— Так уж и некуда? Пусть ты одинокий, но ведь коллектив, работа…
Тебя ж наверняка ценили, ты мужик умный и с руками.