Отползают
немцы, а может, сдохли все. Нет, один жутко кричит-стонет за
камнями, уши уже слышать начинают. В животину, небось, гада
хряпнуло…
Серго убит
наповал. Автоматных патронов осталась горсть, винтовочных чуть
больше. Иванов бережно снаряжает обойму – осталось две пластинки,
остальные порастерялись. Вовсе не дело поштучно
заряжать…
…Дрожь из
рук уходит. Странное дело, пока стрелял – руки как кондуктор
сверлильный – миллиметр в миллиметр отрабатывали. Позже нервы
пальцы трясут. И с башкой то же самое. А патроны… что патроны…
небось немцы принесли нам гостинцев…
…Возвращается Иванов по траншее – мертвяков проверил,
гранату зашвырнул с ячейки у смятого бака, стрельнул из немецкой
винтовки – обозначил всю ширину вверенной обороны. Пусть там знают,
и не возомнят себе…
…— Ты
как?
Тимофей-саранский матерным шепотом характеризует свое
состояние. Ему худо. И сделать ничего нельзя – бинтами замотан, но
ранения серьезные, кровью исходит. Ежели так дело пойдет, скоро
товарищ Иванов будет в одну харю гарнизон «на аккумуляторном»
обозначать.
…Митрич
наблюдает за противником, ругает немецкое оружие, немцев, Гитлера и
всю нынешнюю говяную жизнь. Вот что это за финал фильмы? Хрень
всякую немцы притащили, гранаты у них полу-деревянные, фляги
пустые, автоматов нет. Могли бы пулемет притарабанить, у фрицев же
их хватает. Тима-саранский издает чуть слышные звуки –
подтверждает. Ему страшно умирать в этой такой знакомой, но не
особо уютной траншее. Да и кому бы не страшно? Людям свойственно
свой последний миг как-то иначе представлять. Вот если намечтать
домашнюю мягкую кровать, себя дряхлого, внуков и правнуков, слезы
льющих, горько всхлипывающую жену безутешную, доктора седенького,
многознающего и успокоительного. Нет ничего такого. Траншеи, они
под иную смерть роются. Собственно, для того траншеи и нужны, чтоб
у кого-то в тылу оставался дом и привилегия до старости
дожить.
Хочется
пить, фляги у немцев были не то чтобы пусты. Но Тиме-саранскому
воды нельзя – живот у него поранен. Ладно, помучаемся уж совместно,
все равно недолго….
С этим
Иванов тогда не угадал. Немцы не атаковали, а Тима-саранский до
темноты дожил. Пришло подкрепление, принесли пожрать, боеприпасов и
исправный «ручник». Митрич проводил бойца – раненого уволакивали на
плащ-палатке, шансов, что живого до берега донесут, было негусто, а
уж дальше и загадывать нечего. Но прибыло к «на аккумуляторной»
пять человек – на «ка-пэ» батальона ситуацию сполна оценили,
последние резервы наскребли.