Оказалось, всё это ерунда. Поскольку пришел октябрь.
…Разносились над крышами гулкие вздохи орудийных выстрелов.
Укутанная платком Райка вздрагивала.
…— И тогда они поплыли на пирогах вниз по течению. Провизии
оставалось мало, порох подмок, – пересказывал Митька интересную
книжку.
Давно уж пристрастился читать – что книгу, что исчерканный
сценарий – лишь бы интересно и без бабахающих, не особо понятных
политических лозунгов.
— На «пирогах», это как? – отвлекалась сестрица.
— Лодки такие. Из специального дерева, оно выдалбливается
хорошо.
…Гуххх… – вновь проносилось над Кадашами эхо выстрела-разрыва. В
артиллерии Митька разбирался слабо, но соседи говорили, что бьют
«шестидюймовыми». Бабахали по Кремлю, а до этого юнкера там целый
полк солдат штыками покололи, а до того еще много чего случилось:
что правда, а что наоборот, понять трудно…
Райка захныкала, вместе сидели под столом, на старом тулупе.
Понятно, стол не форт и даже не окоп, но если стекла выбьет, хоть
не порежут.
— Митька, воды подай, – хрипло сказала проснувшаяся мать.
Иванов-младший налил из чайника в стакан, пахнущий сладким
вином. Мать выпила, спросила:
— Чего там?
— Стреляют. Из пушек.
— Вот дьяволы. Когда утомятся уж? Дай Райке карамельку, там
есть, – мать повернулась, натянула на голову одеяло.
Карамель была хорошая, фунта, наверное, три. И целый мешок
одуряюще пахучего кофе. Хлеба не было. На улице постукивало: ружья,
пулеметы…
Насчет кофе Митька так и не понял: что за продукт? Как его не
заваривай, как в чашке не настаивай, все равно пить невозможно.
Обплевались тогда с Райкой.
Жизнь такая и пошла – только обплеваться да и сдохнуть.
Октябрьские бои были недолги. Торжественно похоронили погибших,
разобрали баррикады на Серпуховской, Арбате, и прочих
улицах-площадях, но в лавках и магазинах дешевизны и изобилия не
наступило. А вот кинофабрика окончательно закрылась – последние
киношники в Ялту уезжали. Дали на прощание Митьке чуток денег,
ведро крымских грецких орехов и набор хорошего, но наполовину
растерявшегося бельгийского инструмента.
Орехи пришлись кстати: стукнешь молотком по кожуре, слегка
надобьешь, Райка потом сидит, долго выколупывает, вроде как при
деле. Почти на всю зиму занятия хватило. А зима была… дрянь
зима.
Немного поработал Митька у знакомых отца – стекла в окна
вставляли. Но заказов было мало, новое стекло поди достань, да и
помощи от мальчишки, по правде сказать, не очень много. Не
кинофабрика, где сразу сто дел делают, любые руки и ноги
сгодятся.