Вот с этим как раз и было особо нехорошо. Боевых машин в бригаде
практически не осталось – выбиты. Бригада встала на
переформирование, экипажи убыли за новыми машинами – получат
современные, мощные Т-34-85, первые танки уже пришли в бригаду,
пригонят остальные, пойдут бить немцев, а лейтенант Терсков, пусть
и награжденный, останется на положении ничтожной приживалки. Скорее
всего, придется числиться командиром резервного экипажа, быть «во
все бочки затычкой», уж сунуть куда - найдут. Не война, а так…
безобразие.
А война уходила на запад. Канонаду слышно уже слабее. Прорван
фронт, укатились бои. Теснят фрицев к Кёнигсбергу и Земландскому
полуострову, взят Инстербург, Лётцен и Мемель. Уже вышли наши на
берег Балтики севернее Эльбинга. Чем черт не шутит, может, удастся
сходу ворваться в главную прусскую крепость, взять за кадык здешнее
главное логово врага. Славное дело, а тут в тылу
подлечиваться-формироваться приходится. Ну, тут ничего не
поделаешь. Поработавшая бригада придет в себя, в нужный момент
двинет свежие танки на врага, в свою очередь заменит наработавшихся
и иссякших передовых танкистов. Может, и на Берлин развернут. А
пока только сидеть, лечить организм и ждать.
Вот сидеть как раз было трудно. Олег ухватился за спинку койки и
«задним ходом» сполз на пол. Из забитого досками окна дуло, сосед,
старлей-техник – отсутствовал. Понятное дело, налегке, с рукой на
перевязи, чего не гулять-то.
Вообще устроились неплохо. Городок или деревня – хрен его знает,
как он у немцев числился, достался почти неповрежденным, только
стекла кое-где побило. Добротные дома под крепкими черепичными
крышами, аккуратные улочки, ухоженная церковь – все как на
картинке. И главное – ни единого фрица. Все ушли: фрау, старики,
киндеры… Бросили всё хозяйство и сгинули организованным порядком.
Правда, и часть скота в спешке побросали, кошек и собак. При
санвзводе обжился пес – суровый, бородатый, но по-русски уже
частично понимает. Откликается на Фильдку – сокращенно от
Фельдфебеля.
Олег осторожно разогнул спину – резкие движения по-прежнему
отдавали болью в «филейном месте». Тьфу, просто наказание какое-то.
Ругаться лейтенант Терсков не стал – из-за керосиновой лампы
осуждающе смотрел немецкий бюст. Кто такой по персоналии, непонятно
– вроде не военный, но челюсть тяжелая, массивная, как корма танка,
взгляд, гм… Какой дурак мраморную башку сюда поставил? Только
настроение портит. Пойти пожрать, что ли?