— Так, у нас здесь еще маленькое дельце, – Земляков покосился на
маячившего у дверей служителя-привратника музея и полез во
внутренний карман.
— Самодеятельностью занимаешься, – с некоторым сомнением отметил
Робин.
— Вряд ли повредит, – проворчал герр переводчик и двинулся к
музейному аборигену.
Краткий разговор – в просьбе передать господину директору
частное письмо «от дяди, старого поклонника нашего дорогого и
знаменитого доктора Роде[7]» музейный работник ничего особенного не
увидел. Доктор Роде – действительно достаточно известный и
уважаемый человек, ему пишут со всех концов Германии.
Господа офицеры вышли из замка. После прохладного подвала и
освежающего вина тепло нагретых за день городских камней
чувствовалось намного острее. Разведгруппа миновала внушительный
памятник Вильгельму I. Несмотря на приближающийся комендантский
час, прохожих на улицах было еще изрядно – кёнигсбергцы
наслаждались ясными теплыми вечерами уходящего лета. Можно было
временно забыть о нарастающих бытовых трудностях, о неблестящем
положении на фронтах. Лето есть лето, здесь глубокий тыл, прусская
нерушимая цитадель империи – один из самых безопасных городов
Третьего рейха.
Оперативники, естественно, поддаваться иллюзиям не имели
привычки. Робин глянул на часы:
— Вот сейчас будем трамвай ждать, а времени уже в обрез.
— Черт возьми, Вальтер, что за пессимизм?! Мы в Пруссии, а не на
нервной 16-й станции Фонтана. Тут трамваи четче твоих ужасных
швейцарских часов ходят.
Постукивал по рельсам аккуратненький трамвай, любезничал с
блондинистой кондукторшей куртуазный очкастый обер-лейтенант,
сгущались первые сумерки на улице.
Офицеры вышли у Густавштрассе[8], любезно помогли выгрузить из
вагона детскую коляску. Молодая фрау – мать рыжего улыбчивого
младенца – очень мило поблагодарила. И тут герр Робин совершил
очевидную ошибку:
— Чудесный малыш. Могу я посоветовать молодой и очаровательной
фрау быть в ближайшие дни более осторожной? Если говорить строго
между нами, возможны серьезные воздушные налеты врагов рейха.
Молодая фрау изумленно вскинула изящно выщипанные брови:
— Господин обер-лейтенант намерен поддерживать панические
слухи?! Как неожиданно. Стыдитесь, вы же офицер, фронтовик, член
партии. Мой муж никогда бы не сказал ничего подобного!
— Этого всего лишь дружеское предупреждение, – пробормотал
Робин, вполне очевидно краснея.