Слушавший вроде бы внимательно лейтенант смотрел в узкое окно
фольварка. Там, за темным стеклом, царила лишь довольно паршивая
серая восточно-прусская ночь, без всяких шпаг и шхун. Наверное,
сейчас об этом и скажет.
В комнатах-палатах выше по лестнице похохатывали легкораненые –
там иные «фильмы» рассказывали, сугубо бытового и нравоучительного
происхождения. Оно и вернее.
Митрич сидел на подоконнике, оперев ногу о костыль. Лейтенант
стоял в удобной позе, привалившись плечом к стене – сказывался
характер ранения. Наконец сказал:
— Хороший фильм. Даже не слышал про такой.
— Эге. Он же морально устаревший. Нынче про виконтов не
модно.[9]
— Виконт того… действительно, зачем там виконт? Был бы простой
солдат, вышло бы только достовернее.
— Раньше виконты были нарасхват. Каждый беспризорник мнил себя
графским сыном. А то и вообще княжичем.
— Изжито. С беспризорщиной мы покончили, со шпагами тоже. Сейчас
сам знаешь: «трехдюймовка» уже и за калибр не считается. Но я не об
этом. Присочиняешь гладко, прямо на загляденье. Вот та сцена с
маркизой…
— Годков то сколько прошло, подзабыл, как там у них в ленте
вышло, – не стал отрицать Митрич. – Но суть примерно этакая.
— Красиво добавил, того не отнять. Слушай, где ты все-таки
учился? Я не для анкеты, просто любопытно.
— Не поверишь, товарищ лейтенант, дворы да шляхи меня выучили.
Погулять вдоволь довелось.
— Не хочешь говорить, не говори. Я просто к тому… – лейтенант
осекся.
Во дворе фольварка прострекотала автоматная очередь, донесся
тревожный крик часового: — Немцы!
На мгновение вокруг наступила полная, аж звенящая тишина:
замолкло и в палатах, и внизу в большом зале, даже камин перестал
щелкать. И снаружи было тихо. А потом разом понеслось: затопали
ноги, побежали бойцы, заголосила санитарка теть-Аня, разорвала ночь
перестрелка снаружи…
— Вот же хрень, а у меня личное оружие в палате! – возмутился
Олег, выдергивая из кармана «парабеллум» – его предусмотрительный
лейтенант таскал с собой, верно полагая, что трофею живо «ноги
приделают». – Я туда!
У дверей обнаружилось, что Митрич ковыляет следом, костыльный
его шаг был длинен.
— Ты куда?!
— С тобой. Ты же пукалкой поделишься. Здесь во взводе ружей с
заячий хвост, и то уже расхватали. А где оборону моим разящим
костылем укреплять, так это вообще без разницы.