Он бил меня словами. По самому больному лупил. Это всё равно что
ремень снять и отстегать по мягкому месту пряжкой – так я это
чувствовала. Но я понимала часть его жестокой правоты. Не могла
согласиться пока полностью, зато он идеально попадал в мои страхи.
Именно об этом я нет-нет да думала: а что останется после меня? Я
даже ребёнка не смогла родить.
– Ладно! Хватит! – я всё же топнула ногой, и мне полегчало. Надо
же.
Гоша открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент
открывается дверь.
– Что за шум? – от этого голоса у меня волосы дыбом по всему
телу. Медленно оборачиваюсь, надеясь всё же, что я ошиблась.
Высокая спортивная фигура в дверном проёме. Широкие плечи, узкие
бёдра. Стриженные ёжиком волосы. Карие глаза смотрят холодно и
властно. Когда-то сломанный нос не портит, а придаёт его лицу
определённый шарм. И губы. Губы… Стоп, лучше не думать об этом.
Это он – больше нет сомнений. Александр Одинцов. Мой
персональный кошмар и мука. Он-то хоть что здесь делает?
Вы нас не ждали?..
Анжелика
– Егорова? – срывается с Одинцовских губ.
Ну, вообще-то, официально ещё Рубина, но поправлять Одинцова я
не стала. У меня культурный шок, гламурная киса в обмороке.
Одинцову же плевать: он уже переключился на моего великолепного
братца.
– Это твой ценный работник? – прёт Одинцов буром. Будь у него
рога – забодал бы. Но Гоша тоже тот ещё фрукт.
– Ценнейший. Дороже не бывает.
– Не справится – уволю.
– Два месяца – испытательный срок.
Они похожи на бойцовских псов – хладнокровных машин убийств –
опытных и матёрых. Ходят по кругу, огрызаются, но к боевым
действиям не переходят.
– Анж, ты всё поняла? – Гоша смотрит на меня красноречиво.
– Да, – упрямо сжимаю губы. При Одинцове я точно не собираюсь
катать истерики и плакать, рассказывая, что не справлюсь. А Гоша
добивает, словно мне адреналина не хватает.
– Одинцов Александр Сергеевич – мой компаньон, напарник и по
совместительству – генеральный директор торговой фирмы «Нажми на
кнопку».
Александр Сергеевич. Пушкин, блин. Ну, держись!
– Здравствуй, Саша, – голос у меня такой сладко-приторный, что
самой хочется скривиться, а Одинцов ничего, морда кирпичом –
во!
– Добрый день, Анжелика Антоновна, – на место меня – клац! Это у
него зубы, наверное, от досады щёлкнули.
Так и подмывало сказать: как девственности меня лишал, так по
имени-отчеству не величал, но я благоразумно молчу.