— Да кури уже! — махнул рукой Владимир Вениаминович. — Окно
откроем, проветрим.
В подтверждение своих слов он поднялся на ноги и дёрнул вверх
створку длинной форточки, вдавив кнопки на ручках. В купе ворвался
холодный октябрьский ветер. Ритмичный стук колёс стал громче, и
даже покачивание вагона ощутилось отчётливо.
Привычным движением пальцев Георгий Петрович смял мундштук
папиросы и закурил. В горле запершило — слишком много папирос он
выкурил за последние сутки. Но дым успокоил, позволил соображать
яснее.
— Да, Володя, ты был прав, когда сказал, что нам нужно только
подождать, — кивнул генерал. — В который раз поражаюсь твоему
умению читать людей.
— Это наука, — дёрнул плечом Владимир Вениаминович. — Точно
такая же, как и все другие науки.
— Так что мы будем делать? — спросил Георгий Петрович.
— Помогать, — ответил психотерапевт. — По мере сил помогать
Андрею и ждать. Собирать информацию. Играть не вслепую, а с полным
пониманием ситуации.
В дверь купе властно постучали.
Владимир Вениаминович мгновенно обернулся на стук. Лицо его
стало жёстким, настороженным.
Стук повторился.
Помедлив секунду, Беглов повернул ручку защёлки.
В коридоре стоял проводник.
— Что же вы делаете, товарищи? — укоризненно сказал он. — В купе
курить не положено! Дым на весь вагон! Немедленно прекратите это,
или...
Жека повернул голову и звонко тявкнул на проводника. Проводник
запнулся, набирая в грудь воздуха.
Но тут Владимир Вениаминович достал из кармана красную книжечку
удостоверения и махнул ею перед собой.
Лицо проводника побледнело, глаза расширились и дёрнулись в
сторону, словно две пойманные мыши.
— Товарищ... э-э-э... товарищ... — забормотал он.
— Принесите, пожалуйста, чаю, — мягко сказал ему Владимир
Вениаминович. — Только с сахаром. И пепельницу.
— Сейчас! — облегчённо выдохнул проводник, повернулся и
исчез.
Через минуту он появился снова, держа в правой руке два гранёных
стакана в алюминиевых подстаканниках. В стаканах плескался горячий
чай.
Спросив взглядом разрешения, проводник вошёл в купе и поставил
стаканы на стол. Достал из кармана металлическую пепельницу и
поставил рядом.
— Что-нибудь ещё? — неживым голосом спросил он у Владимира
Вениаминовича.
— Нет, спасибо, — строго нахмурил брови Беглов. — Очень вас
прошу — не тревожьте нас до самого Ленинграда.