Сладкий чай я не пил – ни в прошлой жизни, ни в этой. Считал,
что сладость портит «благородный» вкус напитка (хотя нынешний
советский чай не грех было бы и испортить). Но кусок сахара бросил
в рот с удовольствием – кусковой я ел, как конфеты.
- Как чувствовала, что это случится! – сказала Нежина. –
Подозревала, что тебе наговорят гадостей о моей семье. Об этом я и
хотела с тобой, Усик, поговорить.
Я похрустел сахаром. Запить сладкое не решился: побоялся
обварить язык – из чашки всё ещё валил густой пар. Смотрел, как
Альбина прятала кровоподтёки на запястьях под рукавами. Отметил,
что Королева стыдилась этих пятен – особенно того, что их увидел
посторонний.
- А разве мне сказали не правду?
Нежина покачала головой. Я пожалел о том, что пока не обнаружил
у неё индикатор настроения – подобный кончику носа Пимочкиной,
который белел, когда Света злилась. Об эмоциях Королевы пока мог
судить только по её взгляду – да и тот не спешил выдавать
настроение своей хозяйки.
- Правда или не правда – кого это волнует? – спросила Альбина. –
Если ты об этом…
Она показала мне свои руки.
- … То это ерунда. К моей коже пальцем притронься – останется
след.
Заметила мой взгляд.
- Да, - сказала Альбина. – Это эсэсовец меня схватил. Твой
тёзка, как ты говоришь. Вцепился клешнями в мои руки, когда я
хотела огреть его сковородой.
Нежина сжала кулаки. «Всё же разозлилась», - отметил я.
Разглядывал Нежину – изучал её мимику, жесты. Фигуру Альбины я
рассмотрел давно (иногда в институте только тем и занимался –
смотрел на изгибы тела Королевы). А вот беседовать с Нежиной, как
сейчас, раньше не доводилось.
- И ударила бы!.. Если бы он сковородку не отобрал.
Альбина хмурила брови. Явно прокручивала в памяти свою стычку с
сожителем матери. И не скрывала эмоций по её поводу. На миг
представил её со сковородой в руках – занесённой для удара, подобно
теннисной ракетке. Сцена оказалась впечатляющей. Невольно
ухмыльнулся. Я не спросил, почему Нежина пыталась ударить маминого
сожителя. Раз Альбина сегодня пришла на работу вместо матери –
ответ был для меня очевиден. Я подул на кипяток, вдохнул запах чая
– ухмылка потухла. Вспомнил, что в моём детстве, родители величали
подобный чай клопомором.
- Опять на маму руку поднял, - сказала Нежина. – Когда-нибудь я
убью этого эсэсовца. Можешь мне поверить, Усик – рука не
дрогнет.