***
- Эээ… Санёк!
Тень легла на тетрадную страницу.
- Санёк, закругляйся, - сказал Аверин. – Всё. Пара закончилась.
Перемена. Нужно идти на физику. Не успеем до звонка – физик нас не
впустит в аудиторию.
«…Фигурирующее в определении потока число, может быть заменено
любым другим ненулевым числом». Я дописал на странице очередную
фразу – вынырнул из математических фантазий (будто проснулся или
избавился от наркотического опьянения). Оторвал взгляд от тетради,
сообразил, где нахожусь (кабинет почти опустел). Пошевелил сухим
языком, прислушался к жалобам мочевого пузыря. Заморгал –
сфокусировал взгляд на лице старосты. Мысленно повторил
произнесённые Авериным фразы, пытаясь понять их смысл. Заметил
позади Славы очертания фигуры Паши Могильного.
- Я… не закончил…
- Потом дорешаешь, Санёк, - сказал Аверин. – Феликс всё равно
уже свалил – понесёшь ему свою работу на кафедру. Потом. А сейчас
нужно бежать на лекцию.
Я повернул голову – за преподавательским столом никого не
обнаружил. Не вспомнил, когда ушёл Попеленский. Но представил его
довольное лицо. Феликс, наверняка, радовался тому, что я не решил
его задачку до завершения пары (хотя я просидел над ней даже всю
прошлую перемену – меня никто не побеспокоил, не выгнал в коридор).
Я посмотрел на исписанные страницы тетради. Тут же почувствовал,
как побаливали мышцы правого предплечья (давно не приходилось
писать так много и так быстро). Поднял растерянный взгляд на Славу
Аверина. Прогнал из головы математический туман – закрыл
тетрадь.
- Ладно, - сказал я. – Закончу позже.
***
Самостоятельную работу по математике я в пятницу так и не сдал.
Решил, что раз уж не уложился в отведённое для решения задачи время
(такое случилось впервые: обычно я решал самостоятельные работы
раньше одногруппников), то спешить не буду. Феликс уже теперь имел
полное право не принять мою работу ни в конце дня, ни после
выходных. Поэтому я вернулся к задаче только вечером, уже в
общежитии. Да и то, когда разобрался с прочими делами
(приготовление ужина я ни Славе, ни Паше не доверил: кулинары из
парней были никудышными). Соседи по комнате не разъехались в
пятницу по домам – с красными повязками на руках отправились
охранять покой советских граждан. А я вернулся к математике, лишь
после того, как выпроводил Аверина и Могильного за дверь.