Прикидывал, как именно Александр Усик мог заполучить
математические знания. Не верил, что их ему дала советская
школа-интернат: иначе весь первый курс Зареченского горного
института состоял бы из её выпускников (а может, и первый курс
математиков МГУ). Комсомолец был умным парнем – в этом я не
сомневался: иначе он не учился бы в институте, а ограничился бы
зачислением в училище. Вот только ума и сообразительности для
получения знаний недостаточно. «Откуда дровишки?» - прикидывал я.
Парень занимался самообразованием? Или у него были мудрые
наставники, умело направлявшие жажду знаний паренька в нужное
русло? А может, весь этот нехилый объём информации достался мне
вовсе не от Комсомольца?
Мог ли я «зачерпнуть» информацию, переходя от одного тела в
другое? Я думал об этом и сегодня. Попутно мусолил в мыслях темы, о
существовании которых в прошлой жизни даже не подозревал. Уверен:
размышления о «геометрических свойствах кривых второго порядка» мне
из будущего показались бы сродни белой горячке. Не сомневался, что
подобных вещей раньше не касался. Однако теперь мысленно спорил с
автором книги на эту тему, находил его рассуждения и утверждения
излишне путанными и усложнёнными. Я смотрел в потолок, хмурил брови
и в уме отчитывал некого профессора за безответственный подход к
изложению важного процесса. Подозревал его в намеренном утаивании
от читателей информации.
Соседи по палате уснули – сообщали мне об этом громким сопением.
Оба на дневном обходе вновь жаловались доктору на бессонницу.
Говорили, что полночи проводят без сна, смотрят в потолок и
завидуют комсомольцу (так они величали меня: оба товарищи были
гордыми обладателями седых висков и партийный билетов). Вот только
они не упоминали о том, что дрыхли половину дня, а потом ещё и
засыпали вечером едва ли не в то же мгновение, когда в палате гас
свет. Похрапывание соседей мне не мешало думать. Напротив, я даже
вычислил в нём некоторую закономерность. Подсчитывал секунды между
всхрапываниями и думал о том, из больницы пора сваливать. Иначе
вскоре от безделья сойду с ума. Если ещё не сошёл.
- Усик! – услышал я похожий на кошачье мурлыканье шёпот.
Приподнял голову – обнаружил, что дверь приоткрыта. В палату
заглянула голова санитарки (в белой косынке). Лицо женщины я
рассмотрел не сразу: оно пряталось в тени. Лишь присмотревшись,
увидел знакомый хитрый прищур. Узнал Альбину Нежину. Из коридора
доносились звуки шагов, голоса медперсонала. В соседней палате
громко кашляли, сопровождая кашель жалобными стонами.