Стерва, переступив порог, начинает шарить рукой по стене в
поисках выключателя, но освещение сейчас – это лишнее.
Ловлю её за локоть и, не разворачивая, притягиваю к себе. Спиной
она прижимается к моей груди ни жива, ни мертва. Обнимаю её одной
рукой и чувствую, как под моим предплечьем за рёбрами бьётся
сердце. Отчаянно быстро, будто пойманное в ловушку.
Я ничего не говорю, и она молчит, только дышит нервно.
Свободной рукой забираюсь в её пучок и, наконец, делаю то, чего
так страстно возжелал с самого начала: вытаскиваю невидимки и
стягиваю резинку, высвобождая шальные локоны.
Боже да! Я делаю один вдох, другой, пропускаю их между пальцами.
Кайф… всё так же, как я помню. И еле слышные стоны срываются с губ
стервы, когда начинаю массировать её голову. Она склоняется к
плечу, и губами я пробую кожу на вкус. Бархатная, нежная, сладкая.
Я не слышу запаха забегаловки, его нет, будто к ней не липнет эта
грязь, лишь лёгкий аромат кофе заплутал в складках одежды.
- Арсений? – её голос дрожит от чувств. – Так давно… я… что ты
делаешь?
«Будем играть в невинность?» - хочется спросить, но вместо
этого:
- Я тебя хочу. По-прежнему хочу.
Прохладные пальцы цепляются за мою руку, будто хотят приковать
её к себе.
- Арсений, я не знаю, это как-то… странно?
- Что странно? Что я тебя хочу? А ты меня?
Разворачиваю её к себе, пальцами обеих рук ныряя в волосы и
сжимая их в кулаках. Стерва стонет, когда я слегка оттягиваю их
назад. Мы снова целуемся. Сладкие губы покорно раскрываются,
впуская мой язык. Между нами атомный взрыв, последние здравые мысли
покидают голову. Я отключаюсь. Всё, чего хочу – стянуть с неё и
себя одежду, вдавить стерву в кровать и войти глубоко, а потом
трахать так, чтобы сил и времени на разговоры не осталось.
Ей нравится вспоминать прошлое? Что ж… я могу ей добавить…
воспоминаний. Отрываюсь от дурманящего рта и прижимаюсь губами к
уху:
- Ты… ведь… тоже… хочешь… Я… вижу…
Зубами прихватываю шею и спускаюсь ниже.
- Д-да-а-а, - выдыхает протяжно, соглашаясь с моими словами.
Её ладошки обнимают меня, гладят аккуратно, но мне эта
медлительность ни к чему. В джинсах очень тесно и тело требует
разрядки. Я целый день, считай, о стерве думал, теперь всё – крышу
уносит.
Кладу руки ей на талию, рывком притягиваю к себе, затем вжимаю в
стену. Целуемся как бешеные. Затем перекатываемся, и уже она
прижимает меня к стене.