Рука проходит по плечу, надавливает на ключицу, заходит за лопатки и сжимает шею, выдавливая писк. Он разворачивает меня спиной, втирая щекой в холодную поверхность. Не пытаюсь сопротивляться, когда мои джинсы срываются вниз, когда трусики трескаются от рывка, оставляя красные полосы на бёдрах, когда его член без предупреждения и подготовки входит на всю длину, растягивая и принося боль. Сжимаю зубы, закрываю глаза, стараюсь расслабиться, чтобы уменьшить дискомфорт от грубой подачи.
- Не смей при мне истерить и показывать характер, сука, - рычит, вдалбливаясь со всей злостью, давя на шею и фиксируя другой рукой бёдра. – Ты здесь для моего комфорта, а не для ебли мозгов.
Кажется, это продолжается бесконечно. Резкие толчки, раздирающие изнутри, шершавая стена, стирающая кожу на лице, жестокие слова, затаптывающие мою самооценку. Розовые очки трескаются, разлетаются острыми осколками, впиваются в сердце, принося ноющую боль. Как можно быть таким двуличным? Утром ласкать, кормить, носить на руках, а вечером унижать, втаптывать в грязь и насиловать.
Наконец, воспитательный трэш заканчивается. Дамир молча отстраняется, тишину прерывает звук застёгивающейся молнии и тяжёлые шаги. Точкой в немой сцене становится громко хлопнувшая дверь, звук от которой ещё долго бьёт в голове. По ногам течёт сперма, по щекам слёзы, а сердце истекает кровью.
Так и тащусь со спущенными джинсами в ванну, снимая на ходу толстовку и избавляясь от бюстгалтера. Озноб пробивает даже под горячими струями воды, а перед глазами всплывает тот пресловутый вечер на реке. Только на месте блондинки, почему-то, на коленях стою я.
Завернувшись в одеяло, ворочаюсь и долго не могу заснуть. Перемешалось всё. Злость, обида, жалость, пустая кровать. Я: то плачу, то вою, то шиплю проклятья, то зарываюсь носом в его подушку. Измучив постельное бельё и себя, в конце концов засыпаю. Где-то, находясь на краю сознания, чувствую прогибающийся под тяжестью матрас, запах сигарет и спиртного, горячее дыхание в волосах.
- Прости, - невнятный шёпот, рука, сгребающая в объятия, и пьяный храп.
Просыпаюсь под утро, разбитая, невыспавшаяся, в глазах как будто самосвал песка. Рука всё так же вдавливает в кровать, алкогольный выхлоп в волосах и мысли, пытающиеся разложить всё по полкам.