По всему телу пробежала волна
странных судорог, заставив напрячься, напружиниться. Все эмоции,
наоборот, потускнели, оставив только одну — злую, холодную,
хищническую. Я даже не сразу осознал, что это, потому что никогда
такого не ощущал.
Жажда.
Пожалуй, это слово подходит больше
всего, хотя и не совсем верное. В груди будто образовалась пустота
— тянущая, пульсирующая, как второе сердце. Чувство было
неприятное, но в то же время придающее сил и злости.
Всё моё предыдущее недомогание как
рукой сняло. Я стал насторожённым, собранным, как почуявший след
волк. Все органы чувств обострились — я явственно слышал испуганные
перешёптывания женщин на втором этаже, скрип половиц под шагами
гостя. В ноздри ударил целый букет запахов, которыми был наполнен
дом — вроде бы и знакомых, но ставших гораздо насыщеннее и
многограннее.
Я медленно втянул ноздрями воздух,
принюхиваясь. Выскользнул из своей комнаты, двигаясь вдоль стены и
стараясь не шуметь.
На второй этаж можно было попасть не
только по главной лестнице. С кухни вела другая — узкая, винтовая.
Ею пользовалась обычно только прислуга, чтобы лишний раз не маячить
перед князем. Я обнаружил её на второй день пребывания в доме,
когда уже начал вставать с кровати и исследовать окрестности.
Любопытство у меня неуёмное и, похоже, досталось в наследство от
прошлой жизни.
На кухне было безлюдно и темно,
только угли в очаге светились багровым пламенем. Но мне и этого
скудного освещения хватило, чтобы свободно, ничего не задев,
пробраться к лестнице. По пути взгляд зацепился за кочергу,
прислонённую к стене рядом с очагом. Увесистая кованая штуковина с
деревянной рукоятью и декоративными завитушками, напоминающими
гарду шпаги. Я захватил её с собой — железяка в руках придала
уверенности.
Хотя чужой Дар, пульсирующий в груди,
и сам по себе был похож на оружие. Он наполнял меня животной,
агрессивной силой, которую с трудом удавалось контролировать. Даже
кулак сжать было сложно — пальцы вместо этого растопыривались
орлиной лапой, будто я собирался не бить противников, а рвать их
когтями.
Стоило подумать об этом осознанно,
как я с ужасом ощутил, как ладонь распирает изнутри — кости ощутимо
затрещали, двигаясь под кожей, из кончиков пальцев полезли длинные
загнутые когти. Было больно, но одновременно с этим накатила
странная эйфория и чувство облегчения — словно отпустил что-то, что
долго сдерживал.