— Саймон, мне будет приятно сделать тебе подарок, — чинно
склонил голову Орфей. — Может, в другое время я смог бы подарить
тебе более ценную вещь, но сейчас это тебе нужнее всего.
Неужели сандалии? Если они, то я готов все плавание мыть котел
вместо Орфея. Но рапсод вытащил из-под плаща еще один плащ и вручил
его мне.
— Орфей, я даже не знаю, чем смогу отблагодарить тебя, —
расчувствовался я, вспоминая, как мерз этой ночью.
— Отдарком для меня станет рассказ. Я надеюсь, что ты
когда-нибудь сможешь рассказать о своих злоключениях, чтобы я смог
сложить о том достойную песню. И сообщишь мне о новом подвиге
своего друга.
— Обязательно, — кивнул я, слегка разочарованно. Я ведь ожидал,
что Орфей попросит меня о другом. — Я расскажу, как мой друг убил
огромную медведицу, гнавшуюся за нами.
— Медведицу? — навострил уши Орфей. — А она была большая?
— Огромная. С гору величиной, — фыркнул я и принялся
самозабвенно врать, вспоминая сказки Крыма. — Это было чудовище, а
не медведица. Говорят, это последнее детище Ехидны, и она служила
царю тавров — Салаке. Когда Геракл вызволил меня из глубокой
темницы на горе Аю-Даг, разнеся при этом не только ворота, но и
половину горы, мы пошли к морю, где у моего друга стояла лодка. И
вот тогда тавры отправили в погоню этого страшного зверя. Мы сели в
лодку, начали грести, но медведица почти нас нагнала, но в воду
идти не хотела. Чудовище наклонилось, чтобы выпить все море и
проглотить нас, но Геракл ударил ее дубиной по голове, да так
сильно, что она сразу окаменела, превратившись в скалу. Теперь эту
скалу называют медведицей.
— Я сложу об этом подвиге свою лучшую песню. Надо же, огромная
медведица превратилась в скалу! Прямо сейчас и начну, — загорелся
Орфей, но потом скис. — Я это обязательно воспою, но попозже,
потому что аргонавты, ремонтирующие корабль, очень хотят, чтобы я
им спел песню.
— Так спой, кто тебе мешает?
— Ясон сказал, что я могу петь, как только покончу с мытьем
котла, — вздохнул певец. — Но разве настоящий аэд должен мыть за
собой какую-то посуду?
— Значит, твою работу должен делать друг величайшего героя и его
родственник? — усмехнулся я. Увидев расстроенное лицо Орфея,
поспешно его утешил: —Но так-как я не герой и не выдающийся
музыкант, а лишь простой смертный, то я почту за честь заменить
Орфея в его работе. А твой подарок — если он сохранится до конца
плавания, завещаю своим детям. Правда, детей у меня еще нет, но
когда-нибудь будут.