— Царевич, — кивнул Гилас. — Правда,
чтобы царем стать, мне нужно убить моего дядю.
Дело ясное. Какой-нибудь дядя или
другой родственник либо просто убил этого, как его? Тейодамента,
либо выгнал из города. Оказывается, было немного по иному.
— Когда Геракл убил моего отца и
прогнал наш народ в Арголиду, сделав данниками Аргоса, то мой дядя
возглавил переселение. А когда дриопы пришли и основали свой город,
его избрали басилеем.
Я призадумался, если не сказать, что
обалдел. Отца Гиласа убил Геракл, а парень так спокойно говорит об
этом? Мало того, он постоянно демонстрирует свое почтение к герою,
едва ли не стелется перед ним, ревнуя к любому аргонавту,
заговорившему с Амфитридом. Маскируется? Типа — месть такое блюдо,
которое подают холодным. Вот, опять штампы.
— А Гераклу ты мстить не
собираешься?
— За что мстить? — удивленно
вскинулся Гилас, едва не бросив весло. — Геракл к себе шел, никого
не трогал. Он как раз задушил Немейского льва, устал, проголодался,
да еще и жертву Аполлону хотел принести, а по дороге ему отец
попался, на колеснице.Геракл моего батюшку вежливо попросил —
дескать, подари мне одного вола из упряжки, там их четыре...
— Из какой упряжки? — перебил я
юнца.
— Какой ты глупый, Саймон. Понятно
дело, что из отцовой. Геракл, вместе со шкурой пешком шел.
— А почему вола?
— Так потому что волы в нее были
запряжены, как ты не понимаешь? У дриопов коней нет, то есть,
раньше не было, в колесницы волов запрягали. Вот, когда отец
отказался вола подарить, так Геракл его и убил, а вола в жертву
принес, без разрешения.
— А-а... — протянул я.
— Вот тебе и «а», — передразнил меня
Гилас. — Я говорю, Геракл два дня льва выслеживал, потом душил, а
еще день свежевал. Представляешь, как он устал шкуру драть? Ее же
ничего не брало — ни бронза, ни камень. Хочешь - потрогай, шкура у
мачты лежит.
Я чуть не брякнул, что надо было
стальной нож взять, но прикусил язык. Какая тут сталь, если даже во
времена Трои железо ценилось выше, нежели золото? А до похищения
Елены Прекрасно еще сколько лет? Кажется, поколение. Да, странное
дело. Кажется, Елена и Кастор с Поллуксом были тройняшками, а
братья выглядят лет на сорок, а то и на пятьдесят. Значит, к началу
Троянской войны ей будет лет шестьдесят — семьдесят пять. Хорошо
бабушка сохранилась. М-да...