Ясон сцепил
ладони в замок, поднял обе руки над головой и торжественно
произнес:
—
Канаслехес пулатре сире атте. Суана
та-йамак[3]!
Глядя на
своего предводителя, я тоже попытался поднять руки, но помешал
костыль. Покачнувшись, едва не упал, но удержался.
Старый
кентавр тоже поднял над головой обе сцепленные ладони, а
кентавренок, с некоторым удивлением посмотрев на старика, повторил
его движение.
— Сирупе та
татунгем юте сынкем[4], — сказал старик, слегка
запинаясь и подбирая слова, потом закашлялся. Откашлявшись, старый
кентавр сказал. — Хорошо, что среди людей известен наш древний
язык, но я его помнил так давно, что тоже забыл. А моя внучка его
вообще никогда не знала.
— Моим
учителем был Хирон, — гордо сказал Ясон.
— Хирон? —
равнодушно переспросил кентавр, потом в его тусклых глазах
мелькнуло изумление. — А разве Хирон до сих пор жив? Он старше
этого моря.
— Хирон
бессмертен, — сухо сказал Ясон.
— Это
плохо, — отозвался старик. — Нельзя быть бессмертным, иначе ты
мешаешь жить молодым. Верно?
— Дед, да
что ты такое говоришь? — стукнула копытцем девочка-кентавренок. —
Живи, сколько тебе живется, мне не жалко.
—
Ладно,сколько-то еще проживу, — махнул рукой старик. Посмотрев на
Ясона, спросил: — Кто вы такие и почему ваш корабль причалил к
нашему берегу?
— Мы
путешественники из Эллады, — гордо сказал Ясон. — Мы шли по морю, а
потом на нас напали птицы с медными перьями. Мы победили, но среди
нас есть раненые.
Капитан
кивнул на мою перевязанную ногу, а я понял, что Ясон далеко не
прост. Он меня взял с собой не только, чтобы порасспросить, а еще
для того, чтобы продемонстрировать раненого.
— Это тех
страшных гартаний, что убивали наших овец? — заинтересовалась
девочка, за что получила от деда хвостом по крупу.
Кентавренок
отскочила от старика и обиженно сказала:
— Ты обещал
не драться, а слова своего не сдержал. За это я не стану чистить
тебе репу.
Я
улыбнулся. «Чистить репу» в моем мире теперь имеет другой смысл. Но
здесь , хвала олимпийцам, репа еще остается овощем.
— То, что
вы победили птиц, это хорошо, — задумчиво произнес старик, не
обратив внимания ни на вопль ребенка, ни на мою улыбку. — Во
сколько вы оцениваете свою победу?
Кажется,
Ясон растерялся, поэтому мне пришлось прийти к нему на помощь, но
так, чтобы капитан не почувствовал себя оскорбленным: