Мы составили все это добро на один поднос, я его подхватил и
поволок к самому дальнему от раздачи столику. Рядом с окном. А
Роман задержался ненадолго чтобы расплатиться. Рассмотреть деньги я
не успел. Крутить головой с подносом было как-то несподручно, иначе
весь наш обед оказался бы на полу.
Роман плюхнулся на стул напротив меня и подался вперед.
— Клим, я по лицу вижу, что у тебя куча вопросов, — сказал он
негромко. — Ты не бойся, спрашивай. Будет лучше, если на твои
вопросы я отвечу, а не... кто-то другой.
Ты из тех, кому зеркало нужно,
чтобы ровно повязать галстук,
а не затем, чтобы заглянуть в
глаза самому себе.
Робертсон Дэвис «Мятежные
ангелы»
«Итак, что мы имеем? — мысленно подытожил я. — История Советских
Союзов в наших двух мирах практически не расходится до девяносто
первого года прошлого века. Ну, насколько это можно было выяснить
по моим «пристрелочным» вопросам и не то чтобы совершенному знанию
истории. Ленин, революция, гражданская война, Сталин, Хрущев с
кукурузой и «кузькиной матерью», Брежнев с бровями, Горбачев с
перестройкой. Но вот в в августе девяносто первого все пошло
немного по-другому. Трансляция «Лебединого озера» возымела иное
действие, народ неожиданно поддержал ГКЧП, потом в течение двух лет
продолжалось что-то вроде вялой гражданской войны, в результате
которой Союз был сохранен, правда республик осталось не пятнадцать,
а четырнадцать. Подробностей, кто куда разбрелся и как потом
возвращался я пока уточнять не стал, слишком много лишней
информации рисковало превратиться в голове в бессмысленную
кашу.
До девяносто шестого страна огрызалась на мировое сообщество, на
всякий случай намекая политикам и дипломатам капиталистов про
«Периметр» и «Мертвую руку». Роман назвал это время «железный
дуршлаг». Это примерно как занавес, но односторонне проницаемый. То
есть, всем недовольным, сомневающимся и слабохарактерным
предлагался вариант «чемодан-вокзал-ехай нафиг», а вот внутрь
никого особенно не пускали. А в девяносто шестом генсеком ЦК КПСС
стал Корней Романов. Такое вот совпадение, да. Но, как
утверждается, ни с какого боку не родственник, только однофамилец.
Предки из крепостных, в родословной — только пролетарии и инженеры.
Это именно его профиль красовался на моей футболке третьим, рядом с
Марксом и Лениным. И это он сформулировал концепцию «научного
социализма», в которую советский народ, можно сказать, в едином
порыве и устремился. Можно сказать, что наука стала новой религией.
Ее поставили на алтарь, возвели ей множество храмов, и вся страна в
едином порыве устремилась в светлое высокотехнологичное будущее. Я
с некоторым сомнением огляделся. Почти ничего в кафетерии, в
котором мы сидели, не демонстрировало, что технологически это
общество превосходит то, откуда я прибыл. Никакого тебе сияния
голограмм и дополненной реальности, да и летающих машин я что-то не
заметил... Да что там! Даже выбоины на асфальте были примерно такие
же, как я их и помнил.