Лишь только мы покинули кабинет отца, тихонько захлопнув за собою двери, она начала бранить меня за мой поступок. Няня стала отчитывать меня, рисуя передо мною различные картины последствий и наказаний, придумывая сюрреалистические сюжеты моего будущего, если я не научусь себя вести как полагается. Няня любила меня, насколько может женщина любить чужого ребенка при том, что за эту любовь ей платят. Но она была крайне педантичной, строгой и скрупулезной во всем и пыталась править мне эти качества. Меня удивляло, что она всегда ходила в черном длинном платье до пят, черных туфлях без каблука. На шее у нее сверкал белизной воротник блузы, каждый день разный. Ее волосы всегда были плотно заплетены в косу или собраны в пучок. Она была немного полной, но старалась быть изящной. На ее лицо всегда был нанесен легкий слой косметики – светлые тени, розовая помада, немного не соответствующая ее возрасту, бордовый румянец. Ей было немного больше тридцати, но, сколько я ее помню, она всегда выглядела одинаково, будто не старела.
Благодаря ей я много читал и мало времени проводил в дурной компании сверстников, но получал свою порцию свежего воздуха и уроков естествознания во время прогулок в парке. Мой день был жестко нормирован, и за каждое невыполнение задание я получал заслуженное наказание. Таким образом, уже в раннем детстве я научился понимать, что такое смерть, ответственность, наказание и одиночество…
Несмотря на свою занятость и деловитость, отец каждый вечер уделял мне час времени перед снов. Он приходил в мою комнату, отпускал няню, садился на краю кровати и выполнял один и тот же ритуал: снимал свои очки, потирал седеющую колючую бороду, вставал с кровати, брал с полки книгу и садился обратно ко мне. Он спрашивал, как прошел мой день, что нового я узнал, внимательно слушал все мои рассказы и рассуждения о познании этого мира. Затем читал мне сказку на ночь. Позже, когда я стал немного старше, он рассказывал различные истории из жизни. Мы обсуждали с ним исторические факты или события, беседовали на философские темы. Он изо всех сил старался давать мне ту любовь и заботу, которой мне не хватало. Отец видел во мне мою мать, и это придавало ему сил двигаться дальше, заботиться обо мне.
Я никогда не слышал от отца слов любви и нежности, но он любил меня глубоко в душе, скрывая это под маской сухости. Также он не выражал ожиданий или надежд по поводу моего блестящего будущего. И за это я ему безгранично благодарен. Он готовил меня к жизни, вкладывая в меня знания, взращивая во мне полноценного человека, а не прививал комплексы и не навязывал свои нереализованные желания. Возможно, он знал, что это мне очень пригодится.