Никита Николаевич Моисеев. Судьба страны в судьбе ученого - страница 10

И.Е. Тамм и Н.Н. Моисеев

Одновременно с математическими и физическими семинарами Моисеев посещал семинар в Литературном институте, кажется, Б.Л. Пастернака, если не ошибаюсь. Моисеев хорошо чувствовал поэзию, сам писал стихи, но никогда об этом не говорил и стихов своих не читал. Признался в этом только в конце жизни в опубликованных воспоминаниях, вставив в них несколько своих стихотворений.

Едва Никита Николаевич окончил университет – началась война. Его отправили на год доучиваться в Военно-воздушную академию имени Н.Е. Жуковского на факультет авиационного вооружения. И здесь Моисееву, можно сказать, повезло: он слушал лекции выдающихся специалистов – по баллистике Д.А. Венцеля и по реактивным снарядам Ю.А. Победоносцева. Был слушателем «не ниже среднего», выпускную работу написал у Победоносцева. К тому же знал французский язык и был спортсменом, но не был комсомольцем. По балансу качеств в апреле 1942 года был включен в команду, которая летела в США, чтобы обеспечивать поставку техники по ленд-лизу. Но он хотел на фронт, поэтому категорически отказался. В мае 1942 года лейтенант Моисеев уехал старшим техником по вооружению самолетов в 14-ю воздушную армию на Волховский фронт, провоевал четыре года и остался жив. «Американская» команда проработала четыре года на Западном побережье Америки, на обратном пути через Аляску и Сибирь во время посадки в Хабаровске была арестована и пропала. Так продолжал он играть со случаем.

Те, кто воевал, не любили вспоминать о войне. Моисеев не был исключением, о войне вспоминал мало, повторял один и тот же набор сюжетов и баек.

…Уже в июне 1942 года через болота он выбирался из окружения, еще не зная, что генерал Власов сдался немцам. Вышел к своим, не найдя линии фронта, и не встретив ни одного немца. В июле остатки полка вывели в тыл, а он вместе с оружейниками остался в 14-й воздушной армии. Осень воевал под Шлиссельбургом в полку штурмовой авиации. На штурмовике Ил-2 передняя кабина пилота бронирована, а задняя кабина стрелка – нет. Скорострельная пушка хорошая, только изготавливалась женскими и детскими руками, бывало, что и под открытым небом, поэтому часто заклинивалась. Стрелок оставался беззащитным перед истребителем, который атаковал штурмовик в хвост. Жизнь стрелка была короткой, поэтому часто на место стрелков сажали оружейников. Моисеев научился ремонтировать пушки, так что отказов стало меньше. Сам летал стрелком, два раза был сбит, как говорил, «нетривиально» выбирался к своим. Неизвестно, долго ли так продержался, но ему повезло. Во время бомбежки мерзлый ком земли ударил по позвоночнику, и он оказался в госпитале под Волховом. Потом всю жизнь страдал радикулитом. А из оставшихся оружейников больше никого не видел и не слышал, скорее всего, все погибли. После госпиталя попал в тот же полк – он в тылу переучивался на новые машины, бомбардировщики.