— Мы это уже обсуждали, Олег
Викторович... — недовольно произнёс Матвей, припоминая последний
неприятный разговор со старостой, чуть ли не поссоривший их
окончательно.
— Обсуждали. Но сам посмотри, кто
еще кроме тебя такую ответственную должность потянет?
Матвей нарочито отвернулся от
старосты, молча давая понять о нежелании вновь обсуждать его на
такую важную роль. Накомандовался он уже на всю жизнь вперед,
хватило.
Благо, Олег Викторович уловил его
настроение и продолжать уговаривать не стал.
— Мда, — только и промолвил он, —
что ж делать то?
Хотел бы Матвей знать ответ на этот
вопрос.
Вдруг за спиной у них раздался
голос:
— Мразь такая!
Матвей заметил как Алексей Свиридов,
один из местных портных, тащил за шкирку Никиту, молодого парнишку,
помогающему Арине и остальным механикам в гараже. Рука почти
двухметрового мужика стальной хваткой вцепилась в шкирку юноши,
волоча его как мешок.
— Что случилось? — на правах
старосты заявил Олег Викторович и вышел вперед.
— Вот этот вот сученыш, пока мы тут
пожар тушили, моего товара с прилавка спёр! — задыхаясь от злобы,
объявил не столько Олегу Викторовичу, сколько всей собравшейся
толпе. — Воспользовался переполохом, гнида! Ну я тебе устрою... —
Он бросил на землю обвиняемого и ударил ногой ему в ребра.
Тут уже и у остальных восточников
глаза загорелись и они стягиваться к обвиняемому с явным желанием
ему наподдать.
— Так, так, отставить самосуд!
Замолкли все! — закричал Олег Викторович и обратился к Алексею. —
Откуда ты знаешь, что он украл?
— Я видела! — вышла из толпы Клава,
повариха. — Мы в доме остались с дочерью, к пожару не побежали. Я в
окно глядь — а он таскает все, и в мешок.
Тут свое слово вставил и
Алексей:
— Мне Клава сказала, и я по ее
наводке наведался в гости к этому гаду. И что я вижу! Мешок этот я
у него под койкой лежит, нагло присвоенный.
В качестве доказательства он бросил
на землю кожаный мешок с наполненными доверху шкурами, книгами, и
прочим.
— Это правда? — обратился староста к
съежившемуся на холодной земле Никите.
Парень тихо всхлипнул, засопел, а
потом согласно кивнул.
— О! Видали? Видали?! Ну
сученыш...
— Угомонись, Валерьевич, или я тебе
сейчас сам наваляю! Разошелся, ишь чего!
Алексей с недовольством отступил,
смачно плюнув напоследок, как бы выражая свой протест.