— Идет, — ответил он ей.
Она прошла мимо него и ласково
коснулась его плеча.
— И спасибо тебе, — вдруг тихо
произнесла она. — За Никиту.
— А что, он тебе нравится? — Матвей
ощутил неприятный приступ ревности, однако эмоции, которые он
испытывал, больше походили на заботливую опеку отца, нежели страсть
влюбленного человека.
— Заморозь мои щеки, нет, —
хихикнула она. — Скорее приятель, с которым мы пару раз
болтали.
Приятель... Матвей до сих пор не мог
понять, что на него нашло? Раньше он без стеснения отправил бы
этого «приятеля» на мороз за содеянное с ним, но теперь не решился.
Не то жалость Арины надавила, не то что-то другое...
Странно все это.
— Знаешь, ты изменился, — вдруг
произнесла Арина, словно прочитав его мысли. — После
случившегося... Я все хотела тебе сказать это, но никак не
решалась.
— Вот как? — ответил он после долго
молчания. — Надеюсь, в лучшую сторону? — Добавил он с натянутой
улыбкой.
— Если твою постоянную угрюмость и
замкнутость можно отнести к положительным чертам твоего
преображения, то я, пожалуй, буду первой кто возразит, что это не
так.
Матвею нравилось как Арина порой с
легкостью и даже некоторой беззаботностью могла говорить на
серьезные темы, при этом не убавляя значимости собственных
слов.
— Знаешь, мы могли бы поговорить с
тобой об этом. О том, что произошло... — произнесла она медленно,
взвешивая каждое слово. — Может, это помогло бы...
— Ты, кажется, говорила что-то
насчет чая? — с толикой грубости прервал ее Матвей, желая не
продолжать этот разговор.
К счастью, Арина все поняла.
— Да, через минуту все будет
готово.
Вечером Матвей вернулся в свой
модуль и успел пожалеть о чашке выпитого китайского чая. Мало того,
что напиток был вкусный и своим травяным запахом мысленно
возвращался на теплый континент, так он еще, зараза, и впрямь
бодрил похлеще всякой звонкой пощечины. И как он не старался
устроиться в койке, закрыв ставнями все окна от яркого полярного
солнца, глаз ему так и не удавалось сомкнуть.
Часов в одиннадцать вечера, устав
бороться с бессонницей, он принялся за чтение. Благо, в период его
с отцом собирательной деятельности у него накопилась обширная
библиотека, вмещающая в себя как художественную, так и прикладную
литературу.
Прежде ему казалось это
бессмысленным занятием, пока однажды отец во время очередной из
вылазок не сказал ему: