Я тронул пальцем один из когтей – узкий и острый как бритва с
одной стороны и более широкий и не такой смертоносный с другой. Я
обхватил клинок (если можно это так назвать) и попробовал потянуть.
За движением тут же подалась вся рука. Я напряг левую руку и
сильнее потянул правой. Легкий дискомфорт, переходящий в боль в
запястье у основания когтей. Я отпустил руку. Похоже, они теперь
стали частью меня. Тут же мозг пронзила мысль. В левой руке больше
не чувствовалось того неприятного тянущего ощущения, а вот в
правой… Я посмотрел на правую руку. И буквально ощутил когти под
кожей, между локтевой и лучевой костью. Отвел руку в сторону, сжал
кулак и просто захотел чтобы когти вышли. И они вышли. Мгновенная
боль, как укол пальца при сборе крови на анализ, тихий и едва
слышный треск рвущейся кожи и четыре длинных клинка, выдвигающиеся
из плоти, как несущие смерть греческие мечи из ножен.
Согнув руки в локтях и поднеся их к лицу, я еще некоторое время
рассматривал грозное оружие, которое, очевидно, теперь всегда было
бы у меня с собой. Улыбнулся, даже хмыкнул и захотел, чтобы клинки
ушли. Только медленно, я хотел посмотреть на это. И они
повиновались. Неторопливо они скрывались под кожей, оставляя на ней
бугорки, а потом, едва скрылись их концы, бугорки на коже
сгладились, ранки на запястьях мгновенно зажили, и не осталось ни
малейшего следа.
Адреналин вызывал учащенное дыхание. Я шумно и глубоко вдыхал
воздух носом, чтобы восстановить пульс, дыхание. От змеи шел острый
запах сырого мяса. Я посмотрел на уже почти переставшие трепыхаться
куски, нагнулся и, сдаваясь набросившемуся на меня звериному зову,
схватил останки рептилии и принялся жадно их поглощать. Кости и
чешуя трещали на зубах. Я ощущал, как по подбородку текла кровь.
Тепло ударило мне голову, она закружилась. Руки задрожали, губы
мгновенно пересохли.
- Твою мать. – Проговорил я, практически пьяный от страха. – Что
ж со мной такое?
***
И уже через полчаса от страха не осталось и следа! Мне было
восемнадцать, а мозг ребенка не способен долго пребывать в одном
эмоциональном состоянии. Я, конечно, утрирую, но… я опробовал свои
клинки практически на всем, что попадалось по пути. Куст? Снесем
его взмахом! Дерево? Почувствуй себя дровосеком, мужик! Ящерица?
Наколи этого динозавра на копье и приготовь обед себе и своей
самке! Бабочка? Что эта крылатая тварь делает в моих владениях?
Завалить ее! И все в таком духе… Впрочем, помимо разрушительной, у
всего этого была и если не созидательная, то уж точно научная
сторона. Клинки оказались чрезвычайно необычным оружием. Это была
органика, кость проще говоря, но до какой же степени прочная.
Срезать одним взмахом небольшое дерево или камень – было
равноценным. К тому же, я мог контролировать выпуск когтей –
захотел, вышел один, захотел два. Мне нужно было только подумать, а
мысль, как мы все знаем, чертовски быстрая штука.