Кошмар взревел, поднимая щупальца.
Чтобы в следующий момент быть погребенным под рухнувшей
волной. Раздавленным и разорванным...»
Аквариус бросил кувшин и, не раздеваясь, прыгнул в бассейн.
Вода, в глубине которой гасли лазурные полосы, была горячей. Он
подхватил спящую Ленку и вынес на берег. Укутал в большое
полотенце. И держал на руках, пока девушка не проснулась.
Ленка не помнила, как оказалась дома. Шла сама? Её нес Аквариус?
Память молчала и осуждающе качала головой. Но та ночь, бассейн и
башня стояли перед ней более реальные, чем сама жизнь.
Кошмаров больше не было. Сны были наполнены радостью, светом и
смехом. Только всё время казалось: она ребенок, девочка с волосами,
заплетенными в десяток косичек, играет с куклами в тени высокой
башни. Желтые камни надежно охраняют её. От того, кто ходит тёмной
ночью за крепостной стеной. Скрипя зубами в бессильной злобе. Вот
только, кто стоит на вершине башни? Кто мелькает между зубцами в
бойницах?
Она не выдержала. Собралась и поехала к нему. Долго стояла перед
дверью, не решаясь. Коротко постучала, боясь, что его нет дома.
— Привет, Птица.
Аквариус, растрепанный и сонный, удивленно смотрел на неё.
— Что-то случилось?
Она шагнула к нему. Прижалась. Обняла. Поцеловала в губы. Он пах
морем. Солью и водой, чистой и холодной.
«Мальчик стоит на башне. Тяжелый гривастый шлем,
слишком большой для него, сполз на затылок. Взрослая, не по размеру
кольчуга, обвисла складками. Копьё в два его роста, не по руке,
прислонено к выщербленным каменным зубцам. У ног стоит не
уместный здесь глиняный кувшин для воды с высоким
горлом.
Рядом, прижавшись к его плечу, стоит девочка. Волосы,
заплетенные в десяток косичек, кажутся покрывалом волшебницы. Она
держит его за руку, поддерживая и наполняя уверенностью.
Двое стоят на башне. Одни, на страже. И башня Водолея, из
желтого теплого камня, неприступна, пока они всматриваются в
темноту за стенами.»
Плюшевый мишка был бракованный, он не умел петь. Стоя на
магазинной полке, в ряду таких же медведей, он ничем не выделялся.
Но у других можно было нажать на лапку, и звучала колыбельная.
Простенькая мелодия, исполненная гнусавым голосом, пропущенная
через дешевый хриплый динамик. А наш мишка молчал. Чем несколько
раздосадовал продавщицу.
Так бы и стоял мишка в витрине, если бы однажды его не купили
второпях. Женщина торопилась проводить на поезд крестницу и купила
в подарок первую попавшуюся игрушку. Так мишка попал к маленькой
девочке. Он стал зваться Мишкой и засыпать вместе с девочкой в
кроватке. Но по-прежнему он не умел петь.