Я вообще не понял, как попал на это уныло-убогое сборище, где
тусовались преимущественно студенты. Чувствовал себя явно лишним на
этом празднике жизни – раз. Скучал безбожно – два.
Приволок меня сюда Виталий – шапочный знакомый, практику в нашей
фирме проходил. Несколько раз мы пересекались по работе, однажды
зависали в ночном клубе, а сегодня столкнулись буквально
случайно.
– Слушай, развлечься не хочешь? – спросил Виталий, вцепившись в
меня, как клещ.
Я пребывал в мерзком расположении духа, поругавшись в очередной
раз с отцом. Он давил, я отбрыкивался. Он атаковал, я пытался уйти
из-под удара. Наши отношения достигли апогея и критической точки
невозврата, когда либо взрыв и пропасть, либо сдаться и лечь под
него, как гулящая девка, у которой больше нет никакого выхода.
– Зелёный неотёсанный прыщ! – орал отец в экстазе. – Ни созреть
толком, ни пользы принести! Зато гонору, как и полагается! Но пока
ты созреешь, всё лучшее уйдёт из-под носа, хватишься локоток
укусить, а не достать!
Я слушал его с глухой тоской и раздражением. Мы не сходились во
взглядах на ведение бизнеса. Он считал, что я не дорос. Я считал,
что он застрял и вскоре его устаревшие методы приведут к
необратимым последствиям.
– Щенок ты ещё батю учить! – брызгал он яростно на меня гневом.
Пылал праведно, не желая ни доводов моих слушать, ни аргументы
принимать.
Я в очередной раз плюнул и ушёл, громко хлопнув дверью
напоследок.
– Ну так что? – вырвал меня из нерадостных мыслей Виталий.
Я посмотрел на него как на пришельца из космоса. Кто этот
человек и что он от меня хочет?
Развлекаться у меня желание отсутствовало, но смыть послевкусие
отцовских нравоучений и очередной порции унижения в наличии
имелось. Но я колебался. Не любитель я пускаться во все тяжкие. К
тому же… я этот этап благополучно оставил позади в дни своего
бурного студенчества. Кое-что отучило меня совершать опрометчивые
поступки.
– Там девчонок – море! – расписывал сомнительные достоинства
какого-то непонятного пока сборища этот полузнакомый парень.
Девчонки меня тоже мало интересовали. В том смысле, что, не
обделённый женским вниманием, я… наверное, зажрался. Потерял вкус
ко всем этим ахам, вздохам, преклонению.
Природа на мне не отдохнула – отдала щедро все достоинства от
родителей и почти не оставила недостатков. Я взял от отца с матерью
всё лучшее. Кроме одного: характер мне достался мерзкий. От бати,
который по какой-то ошибке считал себя образцом, даже эталоном, во
всех возможных смыслах. Возражать ему никто не смел. Кроме меня,
конечно. Именно поэтому мы и бодались, как два горных козла, что
сцепились рогами и, может, уже б разбежались в разные стороны,
только эти самые рога спаяли нас намертво и никак отпускать не
желали.