Несмотря на беспокойство Феликса, их ожидание на якоре прошло
без происшествий, и они направились по сумеречным улицам Альтдорфа
к оживленным докам как раз в тот момент, когда казначей "Джильфте
Бато" спустил канат и помахал пассажирам на борт.
Готрек ворчал и плевался, поднимаясь по трапу на носовую палубу
длинной низкой лодки.
– Плескаться по воде в дырявом деревянном корыте. – пробормотал
он. – Меня тошнит. Я иду вниз.
Феликс улыбнулся про себя. Каждый раз, когда они путешествовали
по воде, Готрек жаловался на одни и те же проблемы, но это никогда
не останавливало его от посадки на борт.
– Ты почувствуешь себя лучше, если останешься наверху, – сказал
он. – Мне рассказывали, что наблюдение за отплытием от берега
помогает.
– Людская мудрость, – презрительно сказал Готрек и заковылял к
дверям в каюты.
Феликс ошеломленно покачал головой, затем повернулся к перилам.
Он не собирался делить тесную каюту с Истребителем, когда тот был в
таком отвратительном настроении. Гораздо лучше наблюдать, как его
попутчики садятся на корабль, и наслаждаться теплыми лучами
позднего осеннего солнца.
Люди, поднимавшиеся по трапу, были весьма разношерстными:
бедняки, очевидно, заплатили последнюю монету за койку в третьем
классе, торговцы в сукне, направлявшиеся торговать в Бретонию или
Мариенбург, их охрана, несущие за ними багаж, полная рота
хохландских стрелков под командованием ревущего капитана. Дворяне и
их свита шли в шелках и бархате их сопровождали на борт
подобострастные стюарды, загорелые и бородатые матросы с рюкзаками
за спинами. Толстые принцы-купцы Мариенбурга, одетые более броско,
даже чем знать, возвращались домой после подписания торговых
соглашений с оптовиками и поставщиками Империи.
Все это было настолько нормально и обыденно, что Феликс
почувствовал непривычную тоску по обычной жизни. На этих людей не
нападали странные, пускающие слюни сумасшедшие в тавернах. Эти люди
не обращались по имени к графиням-вампирам. Эти люди не знали
никого, кто поклялся бы умереть славной смертью в бою. Они никогда
не сражались с троллем. Скорее всего, они даже никогда не видели
тролля.
Может быть, его отец был прав. Может быть, ему следовало пойти
по пути, который проложил для него старик. Все, конечно, было бы
более комфортно. Но и более скучно. Не то чтобы скука была худшей
участью, которая могла приключиться бы с человеком. Но скука,
конечно, была предпочтительнее, чем оказаться покрытым кровью и
куриными перьями, вдобавок подвергнувшись охоте со стороны
городской стражи.