— Двадцать два, — почти виновато ответил тот.
— Скинуть бы тебя с балкона, — проворчала соседка, разворачиваясь и уходя.
— За что это? — удивленно хохотнул Уэсли.
— Да не обращай внимания. — Я махнула рукой, облокотившись о каменное ограждение. — Она просто психует из-за дня рождения. Мы все психуем, когда становимся старше.
Я почувствовала, как на меня наваливается тоска и глотнула водки с тоником — похоже это единственное, что скрасит мой сегодняшний вечер.
— Я тебе давно уже сказать хотел… — начал Уэсли и вдруг замялся, смущенно улыбнувшись.
Я посмотрела на него с интересом — ничего себе, я ему никак нравлюсь?! Раньше я как-то не обращала на него внимания, а стоило бы. Он был хорош собой, высокий, сложен отменно — что вполне естественно. Глаза ярко-голубые, открытый, бесхитростный взгляд. А волосы — что-то на грани каштанового и рыжеватого.
Не парень, а картинка.
— Что?
Я ближе придвинулась к нему, давая понять, что он может быть откровенным со мной.
— Я восхищаюсь тобой, тем, что ты делаешь на сцене! — волнуясь, выпалил он.
Я польщенно заулыбалась — всегда приятно, когда хвалят твой талант.
— Правда?
Уэсли кивнул. Мы еще ближе придвинулись друг к другу, и мне показалось, что сейчас он поцелует меня.
— А еще я считаю, что ты очень красивая, — уже тише пробормотал парень, после чего, как я и ожидала, последовал поцелуй.
Губы у Уэсли были мягкие, сначала немного неуверенно скользили по моим губам, но прижавшись к нему всем телом, я поощрила его действовать без опаски.
Я поняла, как соскучилась по поцелуям, близости с другим живым существом и дело было даже не в сексе. Мне не хватало тепла, прикосновений, ярких ощущений.
Конечно, я получала все это сполна, когда танцевала, но после возвращалась домой, где меня никто не ждал. Ничего не оставалось кроме пустоты.
Сегодня я не хотела быть одна. Я устала от этого состояния. Все чаще ловила себя на мысли, что жалею себя. И мне это не нравилось.
Поэтому этим вечером не будет никакой жалости, никакого одиночества.
Я взяла Уэсли за руку и повела в свою комнату.
***
— Что случилось?
Дэниел опустился передо мной с тревогой на суровом лице, а я быстро смахнула слезы со щек. Было чертовски больно, хотя боль уже давно стала чем-то привычным.
— Ничего, — хрипло прозвучал мой голос.
Я сидела на полу репетиционного зала, роняя слезы, поэтому мои слова не выглядели убедительными.