Ненавижу этот запах.
И остров.
И...
Я подняла голову и посмотрела на небо. Тучи вытянулись, почти
как решетка... а за нею солнце. Далеко. Недостижимо почти.
— Если... если я пришлю ребенку подарок?
— Мы будем рады.
— Уверен?
Кивок.
— Ты только в рамках приличий себя держи, — на всякий случай
уточнил Медведь. А я кивнула. Удержу. И постараюсь. Софке надо
будет сказать, если она пока еще не знает.
Интересно, обрадуется?
Или снова за карты засядет? А вот курить закурит, тут и думать
нечего.
Паром причалил, и его поспешно закрепили дюжиной цепей. С
грохотом опустились трапы.
— Пойдем?
— Да ну, — Медведь не шелохнулся. — Не суетись.
Кто суетится? Я? Да я вообще могла бы тут и не быть. И... и с
каждым мгновеньем эта мысль начинала казаться все более здравой. В
конце концов, чего это я? Завтра явится этот, новенький, в участок.
Медведь зачтет речь. А...
— Не пропустим?
— Сама-то как думаешь?
Ну да... людей прибыло немного. Большей частью к нам грузы идут.
Вон, Бахтин что-то там закупал для ферм своих. Зерно еще привезти
должны были. Хлеб. Товары для магазина Нателлы Олеговны, что-то она
там Софье обещала из тканей.
Почта опять же.
А люди... люди — редкость.
— Вон, гляди, — сказал Медведь. И я увидела.
По трапу неспешно спускалась дама в роскошной шубе. Песец?
Соболь? Соболь, вроде, темный. Так и не научилась разбираться.
Главное, что видно, — шуба умопомрачительно дорогая.
И роскошная.
Как и дама.
А вот мужчина, что следовало за ней, выглядел до отвращения
обыкновенным. Нет, пальтецо хорошее, под стать шубе. Тросточка в
одной руке, кофр — в другой. И тросточка не для красоты, он явно
прихрамывает на левую ногу. А больше с такого расстояния не
разглядеть.
— Идем? — Медведь сделал шаг навстречу. А я, преодолев
трусоватое желание сбежать, потянулась за ним. Желание желанием, но
своих не бросают.
Мимо дамы с грохотом прокатился грузовик, обдав и её, и шубу
тучей брызг. Но те растворились, не коснувшись драгоценного
меха.
Одаренная.
Чтоб тебе.
— Доброго дня, — Медведь уже добрался до этой парочки. —
Полагаю, господин Бекшеев? Госпожа...
— Бекшеева, — голос у дамы оказался низким. И руку она Медведю
протянула, а тот осторожно пожал. — Ольга Андреевна.
— Матушка, — поморщился мужчина.
Матушка?
А выглядит-то молодо. Правда, если присмотреться, то возраст
проскальзывает, большей частью во взгляде. В морщинках тоже. В
седых волосах, что выбивались из-под изящного мехового берета.