Барский еще вчера смотрел на начальство с плохо скрытой
насмешкой. И губы кривились, казалось, он собирается что-то
сказать, непременно едкое, но сдерживает себя.
А вот Сапожник другой. Он же — Сапожников Алексей Николаевич. Он
молчал. И глядел в пол. И казалось, он пребывает в состоянии то ли
сна, то ли тяжкого похмелья. Невысокий человечек в мятом костюме.
Воротничок рубашки потемнел. И на засаленных рукавах пиджака
проступали пятна.
И странно, потому как Сапожниковы — род известный.
Обширный.
И отец Алексея Николаевича к губернатору Петербурга вхож, если
вовсе не в императорский дворец. А у сына взгляд такой вот... с
легкой безуминкой.
Агент влияния.
Вот и все, что в личном деле имеется. И даты работы. С тридцать
девятого по сорок пятый. А дальше — гриф, притом такой, что
собственного Бекшеева допуска не хватило. Когда же обратился, то...
посоветовали собственным здоровьем заняться.
— Не стоит ворошить некоторые дела, — до этого разговора
снизошел зам главы внешней разведки, правда, вовсе не ради
Бекшеева, скорее уж матушке его отказать не сумел. — Парень жив. И
умом не повредился, что чудо. Работает себе жандармом? И пускай
работает. Я и отцу его сказал, чтоб отстали. Наследником он не
будет, тут оно понятно. И сам это знает. Отречение он самолично
составил, отцу подал...
А тот, верно, не обрадовался.
Но у Сапожникова были еще сыновья. Герои. Те, которые могут
медали показать. И рассказать, за что получены. А этот вот... уехал
подальше.
— За ним приглядывали. На всякий случай. Ну да вел себя тихо,
вот и...
Наблюдение сняли.
Давно.
— Он просто пытается жить, — сказал тогда дядька Владимир, глядя
прямо в глаза. — Как ты. Как матушка. Как все мы... просто у
кого-то получается хуже. У кого-то лучше. Не береди ему душу.
И Бекшеев пообещал. Ну как... сказал что-то такое,
соответствующее моменту.
Медведь... тут как раз все просто.
Штурмовик. И маг изрядной силы. Будь родовитым, сделал бы
карьеру, а так уперся в унтер-офицерский потолок. Потом ранение. И
почетная ссылка на Дальний.
Лютик.
Шестьдесят пять лет. Самый старый из всех. И самый, пожалуй,
опасный. Ликвидатор. И снова закрытое личное дело. Разве что ряд
выписок дает представление что вот этот молчаливый старик в вязаном
жилете ярко-желтого цвета отлично управляется и с ножами, и с
удавкой.