Иногда она дразнила. Нет, не специально. Это не было игрой.
Просто матушка смотрела еще раз, опасаясь пропустить что-то и
вправду важное.
— Но получены они были уже после смерти.
— Как? — тихо поинтересовалась Зима. — Как вы это поняли?
— Сердце, — рука матушки легла на грудь паренька. — В момент
смерти сердце останавливается. И перестает качать кровь по сосудам.
Соответственно и кровь тоже замирает. Если говорить просто. И
тогда, в случае разрыва сосуда, кровь из него не выливается.
Матушка убрала руку.
— У него множественные повреждения внутренних органов, но
кровоизлияний нет. Зато есть вот это, — она повернула голову чуть
набок. — Видишь?
И обращалась не к Бекшееву.
Зима подалась чуть вперед. И покачала головой.
— На шее. Вот здесь... к слову, повезло или нет, но на шее
повреждений почти нет. И рыбы объесть не успели. Полагаю, тот, кто
его убил, надеялся, что тело или утянет в море, или вынесет, но не
так рано. В любом случае, еще сутки, и этот след вряд ли получилось
бы увидеть.
Бекшеев и сейчас не видел.
А вот Зима вытянулась. И глаза её чуть прищурились. И желтизны в
них стало очевидно больше.
— Рана, — синеватый ноготь коснулся
краев[1]небольшой царапины. — Ровная.
Очень.
— Именно. А еще обрати внимание, — матушка чуть сдвинула края. —
Она пробивает стенку артерии, но вновь же на одежде в этом месте
нет следов крови. Я смотрела.
Которые должны бы быть, потому как пробить сонную артерию и не
изгваздать все в крови — задача невыполнимая.
Все-таки убийство.
Дерьмо.
Вот только этого Бекшееву не хватало.
— Следовательно, рана также была нанесена посмертно, но,
полагаю, почти сразу после смерти. Минут пару. Я затем измерю
остаточные эманации, хотя с неодаренными сложнее, но, думаю,
справлюсь. От них во многом зависит скорость распада тканей. Есть
еще кое-что... цвет. Видишь? Он долгое время провел в холодной
воде, что позволило телу сохраниться. И не только в воде дело... —
матушка повернула голову мертвеца еще сильнее. — Так вот, на груди,
на спине его, на руках и ногах кожа одного оттенка, а вокруг раны —
она бледная. И обескровленная.
— В... смысле? — Зима отстранилась.
И снова подалась вперед. И черты лица её слегка поплыли. А
ноздри дернулись, раздуваясь, вбирая запахи.
— Скажем так. Если оперировать исключительно фактами, то убийца
зачем-то высосал из тела кровь. Не всю. Думаю, миллилитров сто,
может, чуть больше. Навскидку сложно сказать. Причем сделал это уже
после смерти. Что нелогично.