Если бы нужно было изображать Ефима Прохоровича в кино, то
лучше, чем Олег Табаков, его никто бы не исполнил. Я прямо
наслаждение получаю, представляя это.
– Мы, конечно всё тщательно проверим, – не говорит, а
практически лепечет майор. – И запись прослушаем, но Лейтенант
Пирогова, считайте уже уволена. А по результатам проверки, если
подтвердится связь с несовершеннолетним…
– Только вот торопиться не нужно – перебивает Ефим. – Начальник
должен воспитывать, а не карать. Так что воспитывай. Как только
уволишь, кассета сразу в КГБ пойдёт. Понял? Ну вот, иди пока,
думай, как дальше жить будешь.
Ну и жук ты, Ефим Прохорович. Ну и проныра. Пропал майор со
своей полюбовницей Лидой. Теперь до погоста будет на крючке
болтаться. А там, как баблом повяжут, Лидка не нужна станет. Судить
никто её не будет. Выпнут под зад и всё. Поедет к родителям в
деревню в худшем случае. Хотя на самом деле, это лучшее, что с ней
могло бы произойти. Подальше от соблазнов, поближе к коровьему
вымени. Глядишь, ещё и человеком станет, замуж выйдет, осчастливит
какого-нибудь зоотехника.
– Ну что, – говорит повеселевшая Любовь Петровна, когда майор
уходит, – к столу?
Она подходит к двери и кричит:
– Зина, накрывай!
– А ты молодец, – говорит Ефим Прохорович, подходя ко мне. –
Ловко всё обставил. Как шахматист. Настоящий гроссмейстер. Не
только угрозу отвёл, но ещё и пользу нам принёс. Теперь этот майор…
Ну, неважно. Ты мне скажи, ты комсомолец?
– Да, комсомолец.
– Молодец. Надо тебя будет продвинуть по этой линии. Ты
общественной деятельностью занимаешься?
– Ага, комсорг школы. Я.
– Вот! – расцветает он. – Молодец! Сразу видно наш человек,
настоящий комсомолец.
А вот тут ошибочка. Не ваш я. И не сдал я вас хитрожопых и
прожорливых чинуш только из-за Платоныча, да немного из-за тёти
Любы. Простая хорошая баба она, не гнилая. А ещё потому, что Лидка
сука беспринципная. Нет, не беспринципная, а неразборчивая в
средствах и нечистоплотная. Бесануло меня.
Ну а ты, товарищ Ефим, судя по всему вообще дерьма кусок. И что
у тебя в голове творится, если ты пособника хапуг и ворюг называешь
настоящим комсомольцем? Подгнило что-то в Датском государстве. И в
советском тоже. Твою же за ногу.
Чувствую себя как между молотом и наковальней, между ложью и
неправдой. Свой среди чужих, чужой среди своих. Хоть в монахи иди.
И пошёл бы, только без баб тяжело… Да, точно! Пойду-ка я прямо
сейчас к Таньке и займусь профилактикой депрессии.