Черт бы побрал вбитые на уровне
подкорки придворные расшаркивания… Я поняла, что представилась по
всей форме и изобразила реверанс, только когда все закончилось.
Можете вообразить, как выглядит подобное движение в платье выше
колена? Вот то-то и оно. Впрочем, Эфарель ни одной мышцей на
идеальном лице не дрогнул и куртуазно протянутую ручку чмокнул, как
и положено в паре миллиметров от кожи – чтоб от дыхания уже горячо,
а прикосновения еще нет.
– Мисс Ливиу, могу я что-нибудь для
вас сделать? Чтобы загладить вину подчиненного. Проводить? Вызвать
такси? Отвезти вас?
Я представила сколько выйдет чесать пехом от 2-го Восточного в
Центральный, мысленно пересчитала оставшуюся наличность, которой
было явно недостаточно на такси, и предпочла третий вариант. Заодно
полюбуюсь на папину физиономию, когда он узрит, в чьем
сопровождении я явилась домой. Пусть должность комиссара в районном
отделении магнадзора не бог весть какая престижная, но в какого
эльфа ни ткни – обязательно попадешь в высокородного и
благородного.
Глава 6
Папа встречал на крыльце. Выходило,
что дела мои были не просто плохи, а очень плохи. Брови сомкнулись
над переносицей клином, а серый глаз наверняка был цветом с
грозовое облако. Полы длинного старомодного домашнего халата
развевались сами собой, кривоватая тень, лежащая ступеньках, тоже
как-то странно подергивалась, а значит магистр Ливиу дошел до той
стадии бешенства, когда ведьмачья натура начинает лезть наружу,
игнорируя воспитание.
Комиссар Эфарель галантно открыл мне
дверь своего шикарного магмобиля марки Феррату убойно артериального
цвета – еще бы, ведь компанией по производству подобных красавцев
владеет вампирий клан. Опираясь на протянутую руку, я вышла. Папа
не стал держать паузу и рванул навстречу, остановился в паре шагов,
глубоко вдохнул и на выдохе:
– Это как понимать, юная леди?!
– Эльфы бывают разные: черные, белые,
красные, – препохабным голосом завелся у меня в сумочке магфон. – И
всем одинаково хочется.
На этом слове рингтон обрывался и
дальше шел по кругу. Я пыталась вслепую сбросить звонок, не
выпуская папу из поля зрения и держась к нему, на всякий случай,
боком. Эфарель был невозмутим, только кончики ушей, пробивающиеся
над шелковыми светло-каштановыми прядями, как первые крокусы сквозь
землю, предательски порозовели. Он сделал шаг вперед и виртуозно
меня оправдал: