похожа на девицу, а не на
одуванчик.
– Вот и умничка, а то синяя, как
мертвяк, один скелетик остался.
Я поперхнулась чаем. Я была далека от
скелетика и цвет лица еще вполне живой, но у Годицы все, что меньше
центнера, считалось неполноценным, а потому заслуживающим
пристальной заботы и внимания. Этим она напоминала мне мою
кормилицу и няньку Тоху, пусть ей спокойно лежится.
– Который час? – опомнилась я.
– Семь почти. Батюшка ваш вас ждал,
разбудить хотел, но я не дала.
– Ты не дала?
– А и что? Бровями подвигал только и
в магистрат укатил. Служебный мобиль даже ждать не стал. Ступу свою
из гаража вытащил и усвистал. А в холле вас типус дожидается.
Сказал, сокурсник ваш академский. Я дальше пускать не велела.
Обходить Годицу было долго и
неудобно, поэтому я проскакала по кровати и уже распахнула дверь
как меня изловили за пояс халата.
– Куда в исподнем!
– Нет на мне исподнего, только
халат.
Пока полуорка соображала, я выскочила
в коридор. Уж кого-кого, а сокурсников, которые видели друг друга в
лабораторных комбинезонах и чужих останках целомудренным халатиком
не смутить. Циничнее некромантов, наверное, только целители.
Учимся-то практически одному и тому же, только наши клиенты уже
того, а их еще нет.
Узрев у окна фигуру в плаще, я
возрадовалась.
– Геттар! Рыбий сын! Ты меня бросил
там одну!
Стоящий обернулся. Я резко
тормознула, руки сами собой сложились на груди, и бровь поползла
вверх. В папином исполнении подобное выглядело грозно, в моем,
должно быть, комично, потому что паразит Стефен – а это был он –
расплылся в улыбке.
– Крошка Лу, – выдал он и полез
обниматься.
Между нами пробежала искра, и Стефен
поспешно притушил затлевшую одежку. Терпеть не могу, когда меня
вторым именем зовут. Бабка Лукреция, папина мать, в честь которой
меня, согласно традиции, нарекли, ведьмой была не только по дару,
но и по жизни. Собственно, почему “была”? До сих пор есть. Я ей
только за одно бесконечно благодарна – она, что бы ни происходило в
папиной жизни, наотрез отказалась со мной нянчится заявив, раз
завел ребенка, то сам его и выгуливай.
– Какого демона тебе тут надо?
– Хотел справиться о твоем
здоровье.
– Не справишься. Потому что ты уже
ушел.
Я улыбнулась. Нежно и ласково. Стефен
попятился. Всем на свете известно, что ведьма особенно сильна в
родном доме, который сам по себе – один огромный и почти живой
артефакт. Пусть даже его собрали из обломков старого родового
гнезда, оставшегося где-то на краю Бездной пустоши… В голове
привычно зашумело, и я привычно провела пальцами по ободку кольца с
невзрачным серым камнем. Сразу сделалось легче. Злость на Стефена
тоже прошла, но выпинать его за порог было делом принципа.
Собственно, он уже там и находился. Стоял на пороге, готовый
сбежать, если вдруг что.