В папке обнаружились немногочисленные
документы, своеобразными вехами обозначающие жизненный путь моего
двойника:
- Метрика, свидетельствующая о том,
что некий мещанин Стриженов Владимир Антонович родился в селе
Константиновка Моршанского уезда Тамбовской волости.
- Свидетельство о завершении обучения
в церковно-приходской школе при Константиновской церкви все того же
села Константиновка.
- Аттестат об окончании реального
училища в городе Моршанске. Так себе аттестат, надо сказать.
Четверки и пара троек. Неудивительно, что в технический университет
моего предшественника не взяли, о чем была отдельная бумага: мол,
имярек не выдержал вступительные испытания в Московское высшее
техническое училище.
Надо сказать, совпало почти все. И
место рождения, и город, и баллы в аттестате. Разница была только в
том, что я все же закончил, и вполне прилично, тамбовский
автодорожный техникум. Что называется, за ум взялся. Ну и машины
мне всегда нравились. В техникуме я как раз и увлекся автоспортом,
да так, что сразу после окончания был взят в не слишком известную
тогда заводскую раллийную команду. И уже там вырос до серьезного
профессионального спортсмена.
И еще одна небольшая деталь отличала
меня от двойника: даты. В метрике, в графе «дата рождения»
аккуратным почерком со старомодными завитушками, ятями и ерами было
выведено: восемнадцатое января одна тысяча восемьсот девяносто
второго года. Ровно на сто лет раньше дня моего взаправдашнего
рождения. Соответственно, и все прочие документы отставали от моей
реальности на сотню лет.
Следующими бумагами были выписки из
метрических книг о кончине мещанина Стриженова Антона Егоровича и
мещанки Стриженовой, в девичестве Травиной, Елизаветы Васильевны от
морового поветрия, произошедшего в Моршанском уезде все той же
Тамбовской губернии. Рука у меня невольно дрогнула. Мои родители
тоже умерли пусть не в один день, но от одной о той же болячки,
спалившей обоих в считаные дни. Но это тогда, когда медицина была
намного более продвинутой. А здесь и сейчас от врачей многого ждать
не приходилось. И хотя, помнится, в начале двадцатого века уже
существовала прививка от оспы, а вот поди ж ты…
Я вздохнул, и взял в руки очередную
бумагу. Это был контракт, который некий В. А. Стриженов заключил с
неким Т. Ф. Маннером, управляющим паевого товарищества «Успех».
Согласно контракта, Стриженов запродавал себя Маннеру едва ли не в
рабство за сто двадцать рублей в месяц. Много это или мало, мне
было пока что непонятно. Но вот расторгнуть контракт самостоятельно
я не мог. Вернее, мог, но с такой неустойкой, что для ее погашения
пришлось бы бесплатно работать на Маннера по меньшей мере лет пять.
Зато Маннер мог по своему усмотрению казнить и миловать, штрафовать
и премировать. Это ж надо было – своей рукой подписать такую
кабалу! В договоре нашелся лишь один положительный момент: сумма
штрафных вычетов не могла превышать двух третей оклада. Видимо,
чтобы работник с голоду не помер. Кстати сказать, срок выплаты
денег наступал как раз завтра, так что при расчете я вполне мог
претендовать на сорок рублей. Много ли это, мало ли – сейчас было
неважно. Главное, у меня появлялись время и возможность освоиться в
этом мире и определиться, что делать дальше.