Несмотря на саднящую боль от порезов,
царапин, ожогов и ушибов, он пребывал в отличном настроении –
впервые с того момента, как мутанты напали на лабораторию, где Бриг
служил охранником. Впервые с того самого злополучного дня, когда
его жизнь резко изменилась… Сколько же прошло с тех пор? Он
затруднялся ответить на этот вопрос. Дни слились в череду
непрерывных мытарств.
Чтобы как-то отвлечься от тягостных
мыслей, вынул контейнер с флеш-картой, наивно понадеявшись, что с
помощью своих новых возможностей разглядит, что же в ней такого
особенного. Но накопитель так и остался серо-черным куском
пластмассы.
Словно почувствовав свою
бесполезность, вновь обретенные способности стали проходить. Зрение
возвращалось к своему обычному состоянию, краски начали тускнеть.
Бриг испытал сожаление по этому поводу, но не собирался поддаваться
пессимизму – его не оставляла уверенность, что ещё не раз сумеет
пережить столь невероятные ощущения. К тому же сейчас он ужасно
проголодался. А цветом и запахом не наешься. Последний раз удалось
поесть несколько дней назад. Живот сводило, во рту постоянно
ощущался неприятный привкус. Хорошо ещё вода имелась. Подумав об
этом, Бриг сразу почувствовал жажду. Снял с пояса фляжку, отвинтил
крышку и сделал несколько глотков… На матерчатом чехле фляги из-под
пальцев проглядывало бурое пятно засохшей крови. Бриг отнял
горлышко от губ и как завороженный уставился на испачканную
ткань.
Сквозь звуки леса вдруг начали
пробиваться далекие, сначала едва различимые, но с каждым
мгновением набирающие силу крики… Крики ненависти,
злобы:
«…заметался… не давайте ему
высунуться… за братана я с ним рассчитаюсь… хрен его знает, что это
за тварь… тварь… тварь…».
А вслед за ними крики боли и отчаяния,
крики погибающих людей, крики сталкеров… которых он убил.
Перекрывая их, в ушах появился страшный гул пламени…
Бриг мотнул головой, сбрасывая
наваждение и прогоняя мрачные мысли. Они сами на него напали!
Хотели убить, сжечь заживо. Он лишь защищался, а эта фляжка… это
трофей, добытый в бою! И артефакт, тогда у костра. Он просил его
отдать, просил по-хорошему, а они снова на него напали, не проявив
ни малейшего сочувствия. Тогда почему он должен их
жалеть?
Холодная озлобленность заставила его
сжать губы и вздернуть подбородок. Он взглянул на фляжку и, словно
доказывая что-то самому себе, сделал несколько больших глотков,
потом закрутил крышку и повесил на пояс.