- То ли о твою миролюбивость кто-то очень хорошо вытер ноги, -
сузив глаза не хуже Тумана, Хват недоверчиво зыркал по сторонам. -
То ли что-то в нашем маленьком да тихоньком дельце пошло не
так.
Купец не обманул хотя бы в том, что его ладья нашлась именно в
том месте, где и должна была быть - на самой кромке длиннющей
пристани. И на ней кто-то явно собачился.
- Может, тебе, купчина, слово Светлого - пустой звук?! -
требовательно гремел со струга трубный голос. - Ежели тебе князь не
указ, так, может, скажешь тогда, чьи это ты интересы столь спешно
хочешь соблюсти?!
- Ты, боярин, знаешь, чьи интересы я блюду, - послышался
знакомый, с нездоровым придыханием говор Путяты. - И не менее
прекрасно знаешь, что велеть повиноваться князь мне не может. Если
уж на то пошло, я могу именем Гильдии приказать вам развернуться и
убраться отсюда.
- Да что ты? – насмешливый тон нежданного гостя говорил лишь о
том, что не зря Путята хотел покинуть город так срочно да тихо. –
Что ж, валяй. Я погляжу, как справно княжьи люди начнут выполнять
твои приказы. Али мечом нас заставишь уйти?
- Или уплыть. Говорят, если даже всадить топор в башку по самый
черенок, тело все равно не пойдет ко дну. Всегда хотел это
проверить.
Хват обладал редким умением находить нужные и подходящие слова.
Особенно, если дело касалось самоубийства. Даже Путята,
которыйвнезапному появлению на пристани княжей дружины рад был не
больше, чем рекомому топору в собственной голове, такое
заступничество оценил не особенно высоко.
Знатный муж, которому Хват пообещал помочь уплыть отсюда, даже
не сразу обернулся. Видать, до последнего не мог поверить, будто
кто-то может ляпнуть ему такое. При доброй сотне его оружных
латников. А когда он все же медленно оборотил пунцовое от
нахлынувшей крови лицо в сторону обидчика, не по себе стало уже
Тверду.
- Эти висельники что еще тут делают? – голос боярина Полоза
срывался и исходил злобой. Сухопарый, со впалыми щеками и короткой,
с проседью, бородой, глубоко посаженными черными глазами, он
возвышался на целую голову надо всеми, кто находился сейчас на
струге.
За таким Ждана и впрямь что за крепостной стеной, невольно
подумал Тверд.
- Мы люди, нанятые для охраны купеческой гильдией, - как это ни
было сложно, Тверд прямо и хладнокровно смотрел в глаза человека,
потоптавшегося по его жизни. – Если государеву мужу не понравились
слова моего человека, нижайше прошу его простить. Просто он не
знал, как точнее описать неминуемый итог спора, в котором нашему
нанимателю при нас пытаются угрожать.