Тверд осторожно толкнул дверь от себя и проскользнул в щель,
которую она оставила ему для прохода. Внутри было темно, сыро и
неубрано. Будто хозяева здесь не появлялись не один год. Впрочем,
рассказ конунга о порешенных семьях гильдийцев вполне это объяснял.
Кентарх обошел стоящий у очага стол, поднялся по невысокой лестнице
и заглянул на открытый пристрой второго поверха. Кроме пары лавок,
ларей, да узких полатей, на которые падали косые лучи света сквозь
прореху в крыше, тут ничего интересного и опасного не
обнаружилось.
Чем же оказалась так интересна для гильдийца эта развалина?
Пожав плечами, он недовольно отправился к двери – объявить своему
нанимателю об отсутствии угрозы. Доски пола под его сапогами
скрипнули еще пару раз. Поначалу озТверд обошел стоящий у очага
стол.скам пола. семьях гильдийцев, это е от себя и проскользнул в
щель. епонятно было, для чего н не обратил на это внимания.
А потом его осенило.
Норды не стелят пол. В их жилищах пол – крепко утоптанная земля.
Но ведь этот дом явно принадлежал норду. Так может быть…
Опустившись на колено, Тверд принялся ощупывать и простукивать
доски. Не то, чтобы он не уважал приказаний своего нанимателя, но
жизненный опыт не раз подсовывал ему очень очевидные примеры того,
насколько важно охраннику не только оберегать своего хозяина, но и
знать его секреты. И дело тут было вовсе не в верности. Не редко
такое знание могло спасти жизнь.
Отодвинув в сторону стол, он заметил доску, выглядевшую гораздо
менее рассохшейся, чем остальные. Зацепив ножом ее край, дернул – и
она туго подалась вверх.
Именно в этот момент в его незащищенный живот прилетел удар
таранной силы. Отлетев к стене, Тверд успел подумать о том, что ему
еще здорово повезло – ослабивший внимание воин частенько становится
жертвой именно такого внезапного нападения врага. Жертвой как
правило бездыханной. Вот только откуда он тут взялся, этот
враг?
Оттолкнувшись от стены, Тверд воздел себя на ноги, одновременно
уходя в сторону от очередного выпада. Латная перчатка неведомого
супостата была довольно чудной: очень тесно облегала руку и была
чернее самой черной византийской ночи. Мгновение спустя Тверд
отметил, что и весь неведомый враг был облачен в такую черную и
словно обтекающую поджарое тело броню. Даже лица не было видно – на
опального десятника пялились угольной чернотой будто бы пустые
глазницы на личине шлема. Обычно считалось, что такие железные хари
должны быть безобразнее безобразного. В конце концов, их прямое
предназначение – вселять страх во врага. Но кузнец, сработавший
этот шлем, о таком правиле, должно быть, не слыхал. Маска была до
того ровной да гладкой, а выражение ее – безучастным, что
создавалось впечатление, будто война совсем не ее призвание и не
то, ради чего ее делали. Темный плащ хитро скрадывал движения
нападавшего, а вовсе не путался между руками-ногами, мешая
владельцу. Тверд, поначалу списавший на неопытность нежелание
внезапного врага скидывать его, спустя пару умелых движений
черномордого понял, насколько сильно ошибся. Пытаться в одиночку
одолеть такого противника – дело, конечно, благородное, а для
опытного воина так даже и достойное, но какой смысл рисковать
жизнью, когда с улицы могут придти на выручку два соратника?