Но едва черная личина заметила, что ее враг набирает в грудь
воздух для крика, тут же выбросила вперед руку, плащ умело скрыл
это движение, и не успевший вовремя среагировать на новую опасность
мозг Тверда вдруг взорвался ослепительной вспышкой боли. Ноги
подкосились, и тело грузным мешком безвольно ухнулось на пол.
Сквозь пляшущие перед взором пятна он увидел, как вражина
отодвинул в сторону ту самую доску, которую обнаружил Тверд, и
достал из-под пола увесистый, обтянутый тонкой кожей сверток. Само
собой, отпускать его с этим подарочком было нельзя.
Тверд вздернул себя на ноги и тут же увернулся от черного
кулака. Тёмное железо звякнуло о наручи. Обратным движением
десятник воткнул локоть прямо в пялющуюся на него безучастную рожу.
Вернее, непременно воткнул бы, прячься за ней любой другой человек.
С этим почему-то не прошло. Он вообще дрался как-то чудно. Вот и
сейчас вместо того, чтобы уворачиваться от удара, он наоборот резко
подался навстречу, поднырнул под руку, ухватился за шею Тверда, в
один миг напрыгнул на него, провернулся змеей вокруг тулова
кентарха, неуловимо освободился от захвата и, зажав его голову
ногами, бросился вниз. Сам-то черный кувыркнулся колесом, да тут же
взвился на ноги, а Тверд, не привыкший к такому лихачеству,
вынужден был то ли удивленно, то ли раздосадованно охнуть,
ругнуться и бухнуться с оглушительным грохотом на пол. Залетел он в
аккурат в дыру, где не так давно еще был тайник. Хлипкие доски с
треском подломились под его весом, увлекая на Тверда сверху лавки
да стол с подломившейся ножкой. А следом, не успел он как следует
подобраться, чтобы выбраться из трухлявой западни, прилетел и
тяжелый сапог. Прямиком в нос. Мгновенная острейшая боль, пелена
перед глазами, ломота в затылке, брызнувшие сами собой слезы. И
потому откуда раздался грохот в следующий миг – от распахнувшейся
двери или от треска в собственной башке, точно Тверд утверждать не
мог. Но добивать его окончательно черный вертлявый угорь не стал,
метнувшись куда-то вбок. Послышался звук свистнувшей стрелы,
коротко тренькнуло впившееся в дерево железо.
- Ах ты рожа… - ругнулся Хват.
Пару раз железо звякнуло о железо, затем раздался судорожный
вздох и – громкий треск. Еле-еле придя в себя, Тверд обнаружил, что
уже не валяется в дыре в полу, а гордо стоит на четвереньках,
вздернутый на них скорее всего исключительно воинским инстинктом.
Мазнув беглым взглядом картину схватки, десятник успел подметить
выбитую напрочь дверь и где-то там, на улице пытающегося подняться
с ее деревянных обломков очень недовольного варяга. Туман выпустил
еще одну стрелу в подобравшегося к нему врага, причем практически в
упор. Но неуловимое движение то ли руками, то ли плащом – и стрела
жалко цвиркнула по касательной, отлетев куда-то в сторону. Миг – и
сокрушительный удар ногой отшвырнул лучника в раззявленный зев
двери, кинув прямо на подобравшегося уже на ноги и бросившегося в
атаку Хвата. Оба рухнули, отлетев к хлипкому тыну.