— Заливаешь?
— Клянусь.
— Да ладно? — не верит Елка.
— Серьезно. По сладким особенно с ума схожу. И с творогом, и со
сгущенкой, и с клубникой уплетаю.
— Я тоже! — У нее азартно загораются глазки.
Прикольная девчонка. Хотелось бы мне такую же дочку, если
когда-то стану отцом.
Смотрю на часы, прикидываю, сколько у меня есть времени, и
предлагаю ей:
— Слушай, у меня есть еще минут сорок. Можем заскочить
перекусить, а потом я отвезу тебя домой. Где ты живешь?
— Ага, так я тебе и поверила! — Она деловито скрещивает руки на
груди.
— Умница, — подмигиваю ей. Открываю тачку, достаю сумку с
документами и вынимаю паспорт. — Держи.
— Зачем он мне?
— Сфоткай и отправь своей матери. Можешь даже с пропиской.
Напиши, что этот дядя спас тебя от позора в садике, что сейчас ты с
ним поешь блинчиков, и он сразу же отвезет тебя домой. Если вдруг я
тебя ограблю, твоя мама будет знать, где меня искать.
— А вы сильно рискуете, — хмыкает она, открывая паспорт и
зачитывая: — Михаил Иванович Кайсаров.
— Умеешь читать?
— Лучше тебя! — Она фотографирует все заполненные страницы,
отправляет контакту «Мать моя женщина» и возвращает мне документ. —
Значит, женат ты еще не был?
— Я слишком стар для вас, госпожа Елка, — улыбаюсь ей, открывая
заднюю дверь и кивая на детское кресло, в котором привез сюда
Марининого сына.
Она залезает в него, поправляет курточку и предприимчиво
отвечает:
— Но не для моей мамы.
— Сосватать нас решила?
— Почему бы и нет? — Жмет она плечиками.
Открываю портмоне и показываю ей маленькую фотографию
Полины.
— Моя подруга.
— Бве-е-е… — демонстрирует Елка рвотный позыв. — Пластиковая
кукла. Зачем она тебе?
— Сейчас такие в тренде. Не Аленушку же с косой до пояса по
морям возить.
— Ты просто не пробовал отношения с простой девушкой.
— Да пробовал, — вздыхаю, любуясь Полиной. — Было у меня одно
чудище. Если бы за голову не взялся, сейчас воспитывал бы с ней
Иванушку твоего возраста. Представляешь, я директор фирмы. Солидное
окружение, крутые партнеры. У всех отполированные жены или
подружки. А у меня… — усмехаюсь, вспомнив то недоразумение. — Вот
такие очки на пол-лица, — показываю Елке. — Секущиеся волосы.
Растянутая кофта по колено. Брекеты на зубах. И родинка в пять
копеек на щеке. Я с ней на спор связался. Еле удрал.
Девчонка хохочет, ярко представив, с какой жабой я однажды
спутался. Как же ее звали? Не могу вспомнить. Этот ужас страшнее
атомной войны все Монашкой называли. Я от них не отставал.