Знак Человеческий. Повесть - страница 3
– Так какая же тогда у меня цель?
– А это, Охотник, ты должен узнать у того, кто наложит тебя на тетиву.
Он кивнул. Лань прикрыла глаза и умерла, пронзенная стальным наконечником.
Охотник взвалил на плечи тушу и медленно побрел к Пещере.
Слова, что сказала ему Лань, никак не давали покоя.
Он не мог поверить, что теперь эта Лань уже просто куча костей, мяса и шерсти, лежащая на его плечах.
Так смерть держит тонкий занавес между мертвечиной и жизнью.
***
В ту ночь ему явились две птицы.
«Тук-тук-тук-тук» стучал клюв Ворона по черепу мертвой Лани. Охотник смотрел на него с отвращением и хотел было уже швырнуть камень в черную птицу, но ворон заговорил хриплым голосом:
– Не спеши кидать камень в тех, кто собирает падаль. Мой клюв высекает белое крошево смерти из кости черепа этой Лани. Я выклевываю ее глаза, что видели этот обреченный мир, и значит, вместе с глазами ее забираю себе частичку зла, увиденную в этом мире прекрасной Ланью.
– Почему ты говоришь, что этот мир обречен? Скажи мне, Ворон?
– Потому что я вижу смерть. И если ты, Охотник, лишь даришь ее, то я ее вижу, я ею питаюсь. Мир обречен, потому что Бог-творец умер в своей звездной вышине, и черный Ворон вселенского безмолвия уже выклевал его ослепшие глаза.
Охотник вздрогнул от хриплых слов старой птицы.
Холодным ветром повеяло от костра.
Но вдруг на ветку соседнего дерева приземлилась птица Сирин.
– Что слушаешь ты старого Ворона, Охотник? Отринь его карканье! Пусть убирается к себе на кладбище!
Ворон хрипло рассмеялся.
– Сирин-птица, даруешь надежду заблудшим? Думаешь, раз он в пещере сидит месяцами средь темного леса, то лучше он падали, что я клюю каждый день?
– Не отнимай у него его Бога.
– Смерть его Бог. Как у любого живущего здесь человека.
– Каркай умертвиям! А у живых не отнимешь надежды!
Распахнула птица Сирин крылья, и короткая молния сверкнула над Вороном.
Запах паленых перьев учуял Охотник, молчаливо смотревший за разговором двух птиц.
Ворон воскликнул от боли и жара, взмыл тяжело в ночной воздух.
И выпало из крыла его большое черное перо.
– Вот перо мое, возьми его себе, Охотник, если хочешь видеть смерть!
С этими словами он унесся в темное небо, а Сирин медленно подлетел к Охотнику.
– Не слушай темную птицу, Охотник. Уж лучше прожить тридцать лет бьющим соколом, чем клевать триста лет мертвечину.