Позади пыхтел толстяк. Когда сравнялись с орками, Акан
выстрелил, его пуля разбила неупокоенному челюсть. Меткий выстрел
отбросил голову нежити назад, согнув шею неестественным образом, я
даже подумал, что упырю конец. Но нет, тот снова поднял голову и
посмотрел на нас глазами с почерневшими белками без зрачков. Взор
неупокоенного обдал волной страха. Рычать Гурдун более не мог,
развороченная пасть издавала лишь булькающие звуки.
Не думая, чтоб не потерять решимость, я шагнул навстречу
мертвецу. Еще шаг, и два выстрела: я попал один раз из двух. Голова
упыря снова откинулась, он отступил назад, что позволило выхватить
два новых пистоля. Упырь поднял изувеченную парой выстрелов морду и
посмотрел на меня одним целым глазом.
Два выстрела грянули одновременно, я попал дважды, и оба раза в
голову, которую снова отбросило назад. Неупокоенный отступил на
пару футов и рухнул в воду. Упырь лежал не шевелясь и не издавая
более не звука.
Я оглянулся. Орки, толстяк и имперец тяжело дышали, как будто
пробежали пару лиг. Монрок схватился за руку чуть выше локтя,
из-под левой ладони вождя текла кровь. Опустив лук, эльф переводил
взгляд то на Морока, то на затихшего упыря. Перворожденный оказался
единственным среди нас, чье лицо не выражало эмоций, дышал он тоже
ровно.
Монрок выругался и, одарив эльфа тяжелым взглядом, раздал своим
распоряжения:
— Уртак, ты в лагерь и живо переодевайся. Нарваг и Болг,
сторожите Гурдуна, а Ивур пусть перевяжет меня.
Вождь клана отошел на десяток шагов от берега, пара орков вновь
направила на неупокоенного подобранные с земли рогатины. Достав
бинты, один из орков склонился над раненым. Толстяк и я также
убрались от воды и принялись за разряженные стволы.
— Не задергается вновь? — приглаживая растрепанную бородку,
рядом присел на корточки Геринген. Его аркебуза уже готова.
— Вряд ли, — работая шомполом, ответил Рой, — Николас хорошенько
разнес ему башку. Против неупокоенных только так нужно, ну или
обезглавить, коль получится, а потом похоронить. Сейчас орки
оклемаются, и упокоим Гурдуна окончательно.
— Довелось слышать, что в Марке, — полковник произнес
сокращенное название огсбургских владений в Сумеречье, — в таких
случаях тоже отсекают голову.
— Как видишь, и здесь так же, — ответил Акан.
Я ожидал, что после упоминания империи толстяк неодобрительно
взглянет на пленника, но Рой не подал виду, что его хоть как-то
задевают слова полковника. Вообще с нашей повторной встречи под
Дорноком он ни разу не обозначил свое отношение к огсбурскому
вторжению.