Одноглазый орк шагнул ко мне. Взмахнул дубинкой и ударил по
левому предплечью.
— Проклятье! — сорвалось с уст. В руке запульсировала боль.
Следующий удар пришелся по спине, затем по плечу; орк хотел
сбить меня с ног. Я согнулся, однако не падал. Глупое упрямство
взяло верх, на несколько мгновений я забыл про нож и хотел только
устоять и не упасть. Но рухнул на колени, когда на меня обрушился
град новых ударов.
Теперь били уже все обступившие меня орки. Я сжался, прикрывшись
руками. Избивали со знанием дела: сильно и болезненно, но так,
чтобы не перебить внутренние органы, и стараясь не задевать голову,
хотя морде тоже доставалось. Меня ломали, лупили, чтобы лишить воли
к сопротивлению. Черта с два!
Я выхватил нож, вскочил, пытаясь пырнуть ближайшего орка, но
меня свалили. Ударили по руке, и стальное лезвие полетело куда-то в
сторону.
— Хватит! — прокричал одноглазый.
Избиение прекратилось. Я валялся у ног орков, уткнувшись в
истоптанный мох. Разбит, развален на кусочки, и все тело — это лишь
боль. Ублюдки! Чтоб вы сдохли!
Немолодой орк со шрамом на лице присел рядом на корточки.
— Что, — произнес он, — теперь-то ножа у тебя нет?
Я поднял голову, чтобы посмотреть на одноглазого урода. Тот
ухмылялся, скаля желтые зубы. Он знал, что в сапоге спрятан нож, и
орки лупили меня не только чтобы сломать, но и развлечения
ради.
Свезенная орочьим кулаком скула горит огнем, правый глаз
начинает заплывать, из носа течет кровь. Я жалок в их глазах, но
последняя ночная крыса так просто не сдастся. Я страшился лишь
пытки, но не смерти. Николас Гард еще скажет свое слово, дайте
только ночи дождаться!
В тот миг я не подумал, что магия воровского бога окажется
бессильна, если меня просто свяжут, а тем паче если буду уже под
пыткой. Однако потом, спустя много времени, я буду благодарен
провидению или, может быть, Харузу за то, что сила духа не покинула
меня.
— Поднимите его, — велел немолодой орк. Он тоже поднялся.
Двое орков поставили меня на ноги. Я висел на них, уронив
голову. Сил, чтобы стоять самому, почти не было. По подбородку
потекла вязкая слюна. Меня обыскали. Сорвали камзол и даже стащили
сапоги; хотели убедиться, что не припас новых сюрпризов. Одноглазый
с удовлетворением оглядел меня. Босого, в одной рубашке да штанах,
и избитого.
— Вот теперь он готов для встречи с Нуроггом!